Он поднял руки над головой, потягиваясь. Его футболка задралась, обнажив тонкую полоску его твёрдого живота. Я позволила себе взглянуть, но только мельком.
— Значит, никакого обеда? — спросил он.
— Не сегодня, Мейсон. Я не хочу торчать здесь всю ночь, и поэтому мне действительно нужно сегодня поработать.
Он встал и подошёл к краю моего стола, поправляя одну из моих рамок для фотографий. В ней стоял снимок, сделанный мамой: Чарли, Уилл и я, когда мы были детьми в парке. Я сидела на качелях, мои длинные тёмные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Чарли каким-то образом втиснул ноги в качели под моей задницей и встал позади меня, высунув язык и сморщив нос. А Уилл стоял на качелях рядом с нами. Он раскачивал их из стороны в сторону, и моя мама уловила момент, когда его качели оказались боком прямо рядом с нашими. Мы выглядели такими счастливыми.
И я предположила, что в тот момент мы были счастливы. В тот день мой папа был в мрачном настроении, и мама повела нас в парк, чтобы избежать его резких слов и бушующей ярости. Она, вероятно, так же устала ходить на цыпочках и обезвреживать бомбы настроения, как и мы. На фотографии не было видно, как мы плакали всю дорогу туда. Или что я забыла свою куртку, когда мы спешили покинуть дом, и я замерзла.
Это была одна из моих любимых фотографий, потому что она прекрасно подытожила наше детство. Одновременно болезненное и прекрасное.
Мы втроём и мы вместе.
— Ты в порядке, Элиза? Ты какая-то тихая сегодня.
Он постучал по столу длинным пальцем, вырывая меня из детских воспоминаний.
Я посмотрела на него, лёгкая улыбка тронула мои губы.
— Просто задумалась. Ты ставишь меня в странное положение всеми своими разговорами о том, что у Уилла серьёзные отношения с Лолой. Теперь я чувствую, что теряю своего брата, и всему моему миру приходит конец. Это всё твоя вина.
Он улыбнулся моему откровенному поддразниванию и наклонился надо мной, перенося свой вес на руки.
— Выше нос, Инглиш. Я всё ещё есть у тебя.
Удерживая его взгляд, я задавалась вопросом, было ли это правдой. Но мне понравилось, что он повторил мои чувства, высказанные пару минут назад, придав нашей дружбе ощущение прочности. Важности.
— Хорошо.
Мы постояли так ещё секунду, ища правду в лице другого человека. Его глаза были глубокого тёмно-синего цвета, которые мерцали, когда он был счастлив, и затуманивались, когда он был расстроен или зол. В его водительских правах было указано, что у него серые глаза, но это потому, что Джона не нашёл времени тщательно изучить их оттенки.
А у меня было.
Раньше я была слегка одержима его меняющимся цветом глаз. Ладно, вероятно, более чем слегка. Но те дни были давно позади. Раньше, когда я носила короткие шорты, чтобы привлечь его внимание, и притворялась, что люблю баскетбол в колледже, просто чтобы он заметил меня.
Теперь я действительно наслаждалась баскетболом, но я оценила этот вид спорта только после бесчисленных часов притворства.
— Хорошо, — повторил он, возвращаясь и освобождая меня от своего гипнотического очарования.
— Приходи завтра, если хочешь, — сказала я ему, когда он шагнул к двери. — Тогда я пойду с тобой на обед.
— Завтра у меня встреча с новым клиентом. Но я приглашу тебя на ужин, если ты вежливо попросишь.
Я игриво захлопала ресницами, глядя на него.
— Пожалуйста?
— Боже, я без ума от этих зелёных глаз, — мягко сказал он.
Я не думала, что это правда, но я строила ему щенячьи глазки и "пожалуйста" с тех пор, как надела тренировочный бюстгальтер.
— Ты выбираешь место, — сказала я ему, игнорируя его комментарий.
Он был несерьёзен. По крайней мере, не в том смысле, в каком среднестатистическая женщина надеялась бы, что он был.
— И ты за рулем. Я буду готова выдвинуться около семи. Просто на случай, если ты захочешь забронировать столик.
— Ты такая властная, Инглиш. Почему я должен мириться со всем этим?
— Потому что ты любишь меня, очевидно.
— Очевидно, — пробормотал он, прежде чем резко покинул мой кабинет, постучав по дверному косяку на выходе.
Я уставилась на место, которое он занимал всего несколько секунд назад, задаваясь вопросом, что всё это значит. Джона был хладнокровным и уверенным в себе столько, сколько я себя помнила. Он никогда ни о чём не беспокоился.
И меньше всего о его дружбе с Уиллом.
Но я была там, где был он, больше раз, чем хотела сосчитать. Ладно, может быть, не с моей лучшей подругой, потому что это первое место было зарезервировано для моих братьев и Джоны. Но когда-то давным-давно у меня были подружки. Их было много, особенно в мои двадцать с небольшим. И все же, одна за другой, все они исчезли в таинственной бездне любви и супружества. Подружки из моих до-Крафтовских дней, старые школьные друзья, даже моя близкая подруга Дария, которую я случайно встретила на уроке по прощению штрафов за превышение скорости, когда мне было двадцать один. Мы так идеально подходили друг другу как друзья и наслаждались двумя долгими годами неразлучного веселья. Потом она встретила того единственного, влюбилась сильно и быстро, и медленно, но верно исчезла из моей жизни.
Я думала, это Проклятие Подружки невесты. Городская легенда превратилась в реальность в моей собственной жизни, где, как только вы вступились за кого-то на их свадьбе, дружба была обречена на смерть. Я слишком много раз переживала этот сценарий. Очевидно, из меня получилась отличная подружка невесты, но не очень хорошая долгосрочная подруга.
Это дало мне своего рода сдержанный подход к женщинам в целом. Но, к счастью, у меня были Уилл, Чарли и Джона, на которых я могла опереться.
Хотя теперь я беспокоилась, что мы с Джоной испытаем то же самое и с Уиллом. Об этом было больно даже думать. Если Уилл провалится в чёрную дыру брака, выбраться из нее будет не так-то просто.
Я сделала медленный, успокаивающий вдох и была полна решимости вернуться к работе. Сегодня у меня было много рутинной работы, но я также приняла новое решение о расширении присутствия бара в социальных сетях. Это было не то, что я считала особенно подходящим для управления, но технически это попадало под сферу моей ответственности.
Мы привлекали большое количество людей, и, казалось, у нас было хорошее сочетание новых клиентов каждые выходные. Но эта часть меня не могла не бояться того дня, когда мы откроемся, и никто не войдёт. Казалось, что в каждом другом баре Дарема было такое успешное и креативное онлайн-присутствие. Я знала, что это была преувеличенная неуверенность. Но на данный момент в нашем аккаунте в "Инстаграм" было только три фотографии, и все они были сделаны в день открытия. Это было немного постыдно.
Я открыла свой телефон, чтобы просмотреть свои различные аккаунты в социальных сетях, надеясь на вдохновение, как вдруг Ада постучала в мою дверь. Я подняла глаза, благодарная за то, что отвлеклась. Я провела три секунды в своём исследовании социальных сетей и уже потерпела поражение.
— Джона пробыл здесь недолго, — сказала она вместо приветствия.
Пожатие плеч заставило меня приподняться, но я остановилась на полпути через свое безразличие. Ада никогда ни к чему не относилась легкомысленно, но меньше всего к Джоне.