– Возгорание магии, – Дедалион стоял за нашими спинами, на самом краю плота. – Думаю, лучше подплыть к берегу.
– Заткнись, – Виктор снова отступил, весь красный от гнева и жара.
Теперь огонь становился видимым и невооружённым взглядом: синие языки пламени облизывали руки Алоиса, струились по плечам, охватывали грудь, ноги. Вода обрушивалась на него снова и снова, и каждый раз разлеталась горячим пахшим тиной паром, а огромные стволы обугливались, вспыхивали и трещали, истлевшие перевязи лиан расползались.
– Этого не может быть, – Эрнест мотнул головой. – Слишком сильно для его уровня.
Виктор рыкнул:
– Да я гово…
Плот содрогнулся – брёвна расходились. В руках Виктории сверкнул клеймор, она вонзила его в плот, и лёд хрустко пополз по брёвнам, цементируя их вместо лиан. Патрисия продолжала поливать застывшего со склонённой головой Алоиса.
– Причаливаем! – Дедалион дёрнул оторопевшего Эрнеста за плечо. – Виктория не в лучшей форме.
Лёд затрещал, оплавляясь и трескаясь в языках разраставшегося магического пожара. Зажмурившись, Виктория шептала рукояти заклинание, а по вискам ручьями струился пот, блестели побледневшие щёки.
Меня трясло, я отступала от нестерпимого жара к краю плота. Снова Доминатрикс обернулась: в проплешине ветвей сверкнули глаза зверя.
– Хэлиш, какого чёрта ты делаешь? – Виктор подступился, его всклокоченные волосы затрещали, влажная одежда задымилась, и он отшатнулся. – Будь ты проклят.
– Трис, – Эрнест обхватил Патрисию за талию и потащил назад: та раскраснелась от жары, взгляд остекленел:
– Нет, нет, не надо. Алоис!
Лёд вокруг него загорелся, Виктория вскрикнула и отскочила, развоплощая клеймор. Плот вибрировал, колыхался. И, резко дёрнувшись, пополз в сторону. Я упала на колени, царапаясь о срез ветки.
Фонтисы Дедалиона горели синим огнём, лицо побледнело от напряжения, но он тянул всех к берегу:
– Включайтесь, – задыхался он.
Виктор и Виктория одновременно вскинули руки, и плот, борясь с течением, дёргаясь, шипя и испуская струи и облака пара, рванулся к берегу. Эрнест и Патрисия отгородили Алоиса двойным щитом, но пламя магии жадно его облизывало, и Патрисия морщилась, кусала губы, словно от боли.
Снова Доминатрикс уставилась на берег: деревья редели, в кроне одного из фикусов-переростков проглядывал дом. Оттуда выпорхнула крупная птица и понеслась вниз по течению.
«Сторожевые посты деревни», – Доминатрикс посмотрела на другую сторону, стараясь на замечать полыхавшего Алоиса и испарений, но взгляд так и притягивался к огню, а сердце ныло, замирало. На другом берегу тоже, кажется, был дом в ветвях дерева.
Точно подломленный, Алоис рухнул на обуглившиеся брёвна. Пламя уменьшилось. Теперь было видно, что магические наручники испарились. Доминатрикс очень хотела закрыть глаза.
«Он отошёл», – подумала Доминатрикс.
– Кто? – простучала зубами я.
Надо же, оказывается, меня лихорадило. Хрустнув, крайнее бревно оторвалось и закрутилось в грязном потоке воды, убегая дальше, а полт заскрежетал по дну, потерял ещё бревно, один из тюков, весь вибрировал и колыхался.
– Быстрее! – одновременно крикнули Виктор и Виктория.
С треском и хрустом между плотом и берегом расстилалась ледяная тропа, охватывала несколько брёвен, не давая им распасться. Отчаянно махнув на уплывавшие тюки, Эрнест потащил Патрисию к берегу. Дедалион хмуро глядел то на Алоиса, то на блестящую тропу, словно не решаясь уйти.
Поскользнувшись, Эрнест, увлекая за собой Патрисию, плюхнулся в воду, – взметнув столб брызг, – на миг ушёл с головой и вынырнул, отплёвываясь. Течение прижимало обоих к тропе.
Брёвна под ногами Алоиса расползались.
– Алоис! – Доминатрикс шагнула к нему, потеряла равновесие и плюхнулась на бок.
Брёвна разошлись, треть плота унеслась дальше, но Алоис стоял в воздухе. Помедлив, Дедалион ступил на тропу. Доминатрикс медлила.