– Ничего не поняла, – призналась я.
Коротко глянув на меня, Виктор снова уставился на Викторию и пророкотал:
– Ужин готов, все за мной, – он развернулся и, демонстративно переступив границу вымороженного пространства, остался стоять со сложенными на груди руками.
В гробовом молчании мы вытерлись, оделись – из-за Доминатрикс пришлось ограничиться платьем, хотя так было не очень удобно, и оставить бельё в кустах – и, когда на меня снова нацепили магические наручники и кандалы, пошли за Виктором. Он же был добрым, милым, почему сейчас он такое чудовище? Словно его заколдовали.
«Не думаю, что поцелуй истиной любви поправит дело, – заметила Доминатрикс. – Так что от всей души советую после нашего расставания искать другого кандидата в мужья и спасители».
«А что, если проклятие Алоиса до сих пор действует?»
Доминатрикс мечтательно протянула:
«Если бы женоненавистничество было проклятием, которое можно снять…» – а сама поглядывала по сторонам, и, да: мужчин до сих пор не наблюдалось, только мальчики.
Марк встречал нас в белом: любезный и гордый хозяин, взмахом руки увлекавший всё глубже в освещённый фонариками дом, в столовую с длинным низким столом и багрово-красными шитыми подушками.
Запахи мяса и фруктов ударили в ноздри, и желудок сжался почти до боли. В больших тёмных блюдах аппетитно блестели запеченные овощи; тушки мелких зверьков и целиком приготовленная рыба чередовали друг друга на россыпях риса. Придвинув к себе лампу, Дедалион сидел с книгой на дальнем углу стола.
– Умираю с голоду, – призналась я.
– Здесь на всех хватит, – Марк снова махнул рукой. – Присаживайтесь, – он посмотрел на Виктора и милостиво сообщил: – Пленник и сторож накормлены.
Мрачный, с влажной от растаявшего инея рубашкой, Виктор уселся справа от места во главе стола.
– У меня есть немного галльского вина, его подадут чуть позже, – пообещал Марк и, опустившись на большую подушку во главе, указал на пустующее левое место. – Патрисия, прошу. Знаю, у нас есть разногласия, но это не повод забывать о старой дружбе. И ты прекрасно выглядишь.
Выглядела она действительно хорошо – посвежевшей после купания, дико соблазнительной в короткой юбке из шарфа. И пока я думала, как эффектно смотрятся мои благоразумно переодевшиеся спутницы, Доминатрикс увлекла меня на другой край стола, к Дедалиону. Меня передёрнуло от его вида.
– Сюда, – рыкнул Виктор.
– Нет, дядюшка, – вредно отозвалась Доминатрикс, под звон цепей нагружая тарелку. – Подальше от тебя получше будет.
Виктора перекосило.
– Я присмотрю за ней, – Виктория направилась ко мне.
– Шварц!
– Мне было бы приятно, – вступил Марк. – Если бы вы, Виктория, сели рядом.
– Нет, – не глядя на них, она села со мной и налила себе в деревянный кубок из пузатого графина во влажной дымке испарины.
– Мне тоже, – подставила кубок Доминатрикс.
Грозно поиграв желваками, Виктор очевидно счёл, что пара метров стола не повод для споров и повернулся к Марку, сразу заговорившему:
– Может, вы снизойдёте объяснить, что происходит и куда вы направляетесь?
Патрисия виновато потупила взор, Марк накрыл её ладонь и сжал:
– Дорогая, понимаю твою верность Пауэрам, но и ты должна меня понять.
– Да, – она кивнула. – Ты имеешь право на своё видение событий.
– Отлично, – он налил ей, себе и Виктору, поднял свой кубок. – Выпьем за относительность истины.
Марк выпил до дна, Патрисия половину, Виктор едва пригубил, а Доминатрикс вовсе только для вида обмочила губы. Дедалион бесшумно перевернул страницу.
– Итак, может, вы расскажете? Патрисия, как тебя занесло в эту компанию, ты вроде должна сниматься в кино?
– Да, но пришлось немножко изменить планы.
Виктор скривился, Марк ему улыбнулся:
– А вы? Про меня вы знаете непозволительно много, а я о вас – почти ничего. Это несправедливо, не так ли? – он подался вперёд. – Ну же: враг моего врага мой друг.
– Откуда мне знать, что вы враг моего врага? Вы вполне можете, – Виктор качнул кубком, – отравить нас и выпустить своего дружка.