Алоис молча смотрел в наливавшее кровью заката небо. Глаза были обычные, человеческие.
– Ты как? – прошептала Доминатрикс, поглаживая его горячее плечо.
– Не спрашивай, – Алоис медленно сел, потёр щёки в кровавых чешуйках.
С порывом ветра глухо, осуждающе зашуршали листья.
На рокочущие джунгли опускалась ночь, когда мы выбрались к развалинам храма: пара колонн, обрушенный скелет придела и удивительно невредимый кусок стены колокольни и лестницы с каменными перилами до второго этажа, площадкой перед неровно выбитыми проёмом двери – всё было затянуто лианами, облеплено старыми листьями.
Переплетая косу, Виктория сразу пошла в обход, нервно дёргавшийся Дедалион, пока Виктор оглядывал связанные лианами кроны, нырнул за россыпь кустов с яркими, широкими листьями.
Патрисия и Эрнест, картинно пав перед кособоким приделом, взмолились:
– Привал.
Я поковыляла к ним, ноги болели неимоверно, резью отзывались мозоли. За мной бесшумной тенью следовал Алоис. Он сел так аккуратно и тихо, что, обернувшись и оказавшись с ним лицом к лицу, я вздрогнула и только благодаря Доминатрикс не закричала.
Глаза – эти обычные человеческие глаза, пусть в одном и не было радужки – горели безумием лихорадки, заострившиеся скулы болезненно розовели. Коснулась его лба – нездоровый жар, скользнула пальцами по шершавой сети шрамов – это оказалось не страшно.
– Ты горишь, – внутри всё сжалось, холодные мурашки бежали по липкой спине.
– Скоро пройдёт. На этом привале отдохните хорошенько, – он повалился на землю и сразу уснул.
Я смотрела на правую часть его лица со странным, неуместным вопросом: «Он специально ложится так, чтобы его видели с симпатичной стороны?»
Из разведки Виктория возвращалась с сухостоем, – корявые ветки оставили на заголённом бедре несколько царапин, заскорузлые пальмовые листья слабо трепыхались, – но смотрела она на руку, поводила пальцами и дула на них.
«Отдыхала бы», – Доминатрикс оглядывала руины, сил отвечать не было совсем, я натягивала подол на ноги, прятала стопы, боясь посмотреть, что там, под замызганными туфлями.
Подойдя к тёмной колонне, Виктор толкнул её ладонью, проверяя на крепость, снова посмотрел вверх, его лицо было сосредоточенно-красиво, светлые кудри он держал в приятном порядке. Прошёл ко второй колонне и, попинав её, направился к лестнице. Виктория, обогнув его по широкой дуге, бросила сухостой возле нас. Беспокоившие её пальцы были багряно-красными, она огляделась:
– Дедалион где?
В притихшем лесе мягко шуршали кроны. Доминатрикс указала на кусты. Нахмурившись, Виктория направилась туда, ветер колыхал её васильковый набедренный платок.
«А если он по нужде пошёл?» – недовольно предположила я.
– Это путешествие меня угробит, – Эрнест лежал, живописно накрыв лоб полусогнутой рукой.
– А моя кожа, – Патрисия махала на порозовевшие щёки. – У меня укусы в страшных местах.
– Посмотреть можно? – придвинулся ближе Эрнест.
Из-за кустов Виктория выскочила и быстро пошла на нас, но выражение её бледного лица было не смущённым – она скорее убить собиралась, яростно стискивала зубы. Невольно я попятилась. Патрисия элегантно приподнялась на локте.
Встревожено косясь на хмуро смотревшего на нас Виктора, уже готового спуститься по лестнице, Виктория прошипела:
– Этот идиот достал книгу… Кто расскажет нашей истеричке? Потому что я точно не буду, – Виктория прижала ладонь ко лбу. – Дедалион спрятался.
– А надо ли говорить? – глаза Патрисии казались огромными на осунувшемся лице. – Вдруг обойдётся?
С полуулыбкой Эрнест смотрел на ползшую по её пряди изумрудную гусеницу. Над его головой просвистел огненный шар и разбился о колонну, с треском выжигая лианы. В следующую секунду Виктория поволокла меня за выступ придела, практически швырнула на затянутые корнями плиты. По лестнице, на которой залёг Виктор, немилосердно лупили магическими зарядами.