Сосредоточенно следя за неохотно вползавшей в тело жидкостью, Дедалион всё же пояснил:
– Это был неоправданный риск… разрозненная формула… много компонентов… непредвиденные реакции на воздействия… нет гарантии успеха.
Покачав головой, Виктор будто опомнился:
– Так, Эрни, Патрисия – осмотреть окрестности, вы на часах.
– Отлично, – буркнула Патрисия, и Эрнест пошёл за ней, начиная:
– В общем-то хорошо, что назначили нас: у нас преимущества формы. Да, по сути, и некого назначать: мы самые боеспособные единицы. Только надо ещё и еды подыскать…
– Ты, – Виктор указал на меня (я снова зарделась) и затем рядом с Викторией. – Сиди здесь, следи за этим, чтобы не чудил, – указание на впавшего в транс Дедалиона, – рыпнешься – пожалеешь.
Мне и так было стыдно, я попыталась опустить голову, но Доминатрикс ожидала разборок с Алоисом и не хотела пропускать шоу. Найдя взглядом присевшего на останки придела Алоиса, Виктор подступил с самым грозным видом:
– Почему на нас напали? При чём тут «Шмель»?
– Полагаю, они хотят мои вещи, – Алоис сложил руки на груди.
– Это не твои вещи. Я похороню их навечно.
Усмехнувшись, Алоис потёр лоб и иронично заметил:
– Вайс, ты же знаешь, что это невозможно, а я не случайный владелец, чтобы брать меня на понт. Я знаю, с чем имею дело, знаю лучше тебя и напавших на нас идиотов, видящих в этих артефактах лишь оружие.
Несколько мгновений Виктор зло играл желваками, наконец спросил:
– Чего ты добиваешься?
Мне тоже было очень интересно, зачем Алоис хотел Доминатрикс, на что потратил больше десяти лет жизни и испортил мою. Предположение было, но оно казалось слишком… странным даже мне.
– Не твоё дело, – глухо, предупреждающе отозвался Алоис, и глаза его потемнели.
Доминатрикс будто сама себе, но достаточно громко, произнесла:
– А вы могли бы понять друг друга.
Оба посмотрели на нас с негодованием.
Запрокинув голову Виктории, Дедалион влил красную жидкость между губ и, склонившись, пристально разглядывал застывшее лицо.
Сплюнув под ноги Алоиса, Виктор пошёл к нам, на ходу предупреждая:
– Не смей убегать, Хэлиш, – но, кажется, он смирялся с невозможностью ему приказывать.
Или просто устал.
Ресницы Виктории дрогнули. Взгляд потускневших синих глаз был мутным, рассеянным. Проведя над её лицом и грудью сиявшими бабочками и цветами фонтисов, Дедалион тихо велел:
– Скажи, что любишь меня.
Меня обдало холодом, внутри всё сжалось. Скривив бескровные губы, Виктория выдавила:
– Катись к дьяволу.
И Дедалион расцвёл улыбкой:
– Молодец, детка. Держись.
Он опустил прикрывшую глаза Викторию на землю и распластал ладони над грудью. А я не могла избавиться от страшного воспоминания, как он лечил Шарлотту. Викторию ждёт та же участь? Инстинктивно я придвинулась поближе, хотя прямо сейчас, на глазах у хмурого Виктора, Дедалион вряд ли стал бы чудить… Я на это надеялась.
По крайней мере сейчас Дедалион выглядел полностью сосредоточенным на лечении, и даже полуобнажённая грудь его ничуть не смущала.
– Какоэфес, сколько времени тебе понадобится? – глухо спросил Виктор, следя за его гибкими, застывшими над животом руками.
Вздохнув, Дедалион неохотно ответил:
– Надо в несколько этапов лечить. И придётся её без сознания держать. Пару дней она не ходок вообще.
Покачав головой, Виктор отвернулся. После долгой паузы Дедалион тихо добавил:
– Я могу остаться с ней. Раздельно добираться в чём-то даже разумно.
Я снова холодела, думала, как рассказать.
– Нет! – Виктор одарил его злым взглядом. – Мы пойдём вместе.
– Не дури, – сияющие бабочки «перепорхнули» на низ живота Виктории, – она не сможет идти, а транспортирующие заклятия оставляют слишком яркий след.
– Да она лёгкая, – отмахнулся Виктор, – так донесём.