– Доминатрикс, сообщать о вашем возрождении никто не обязывает, – он сжал её плечи. – Вы можете сделать всё тихо, оформить как передачу власти от одной ведьмы другой.
– Слишком много шума, было слишком много шума. А выбросы энергии при реинкарнации? – она не видела его лица за пеленой слёз. – Думаешь, это не заметят? Сейчас всё иначе, за всем миром следят, это не то что в те времена чёрной магией баловаться.
– Всплески не зафиксируют, я позабочусь, – слова Алоиса падали на Доминатрикс неподъёмными ледяными глыбами, пальцы больно впивались в плечи, она шептала:
– Пожалуйста, нет.
– Я всё продумал. Даже с нынешними сложностями можно провести всё тихо.
– Алоис, нет…
Он холодно продолжал:
– Если вам так нравится эта сила, познакомитесь по интернету с другим повелителем ведьм. Я отпущу вас. Сразу после ритуала отпущу.
– Не нужна мне эта свобода, глупец, – она ударила его в грудь. – Я хочу обычную, человеческую жизнь. Я слишком долго была королевой.
– Мне очень жаль.
– Нет, тебе не…
Вспышка магии окатила меня, выключая сознание, сквозь покрывало забытья послышалось:
– …говорят, от судьбы не уйдёшь.
От ужаса Доминатрикс во мне завизжала, колотилась птицей в силке. Но боялась она не жизни – что-то ещё испугало её, то, что я, засыпая, не успела увидеть.
Глава (2)24. Две королевы и… повелитель?
Прикосновение влажного воздуха развеяло чары сна. Сглотнув вязкую слюну, я открыла глаза. По обещанию Алоиса следовало догадаться, что он затащит нас под землю, но разноцветный потолок грота, по которому тёмными багряными цветами стелились отсветы огня, всё равно казался ненастоящим.
Ощущения возвращались медленно – подо мной лежала пушистая шкура, шею тяготило колючее, мелко вибрировавшее ожерелье Доминатрикс.
Огонь трещал мягко, успокаивающе, но сердце заходилось от страха, нервы натягивались.
Большой костёр полыхал в круглом, сложенном из камней возвышении. Алоис в одной набедренной повязке из тёмной ткани сидел на корточках и не сводил застывшего, тёмного взгляда с плясавших перед ним андрогинных фигурок из языков пламени.
Пещера была узкой, но, кажется, длинной – за очерченной светом головой Алоиса она терялась во мраке. Вздрогнув, он повернул своё страшно спокойное лицо, на котором безднами горели чёрные глаза. Огненные фигурки растаяли. Медленно он выпрямился и пошёл на меня.
Вот и попала я в настоящее приключение, но не весело мне, не интересно – хотелось убежать, оказаться на любимом диване и уткнуться в книгу, пусть эти приключения будут у кого-нибудь другого.
Остановившись возле моего ложа, Алоис протянул руку:
– Берта, не бойтесь, я не причиню вам вреда.
По спине поползли холодные мурашки, я попробовала кричать – горло сдавил спазм.
– Не бойтесь, – леденяще повторил Алоис.
По этим от века до века затянутым тьмой глазам невозможно было определить его чувства, зеркало души не работало. Я медленно поползла назад, взрывая густую шкуру онемевшими пальцами.
С таким же каменным, ничего не выражавшим лицом Алоис наклонился и, ухватив меня за запястье, поволок к огню – и неровности пола царапали, раздирали колени, бедро.
– Н-нет, – шептала из меня Доминатрикс. – Не надо… ты не сможешь.
Алоис молча проволок нас мимо огня туда, где на лёгком скате пола белела начерченная речным песком пентаграмма, в центре одного из трёх её кругов были ржавые кандалы на вбитых в камень штырях.
«Он готовился заранее», – вспомнила я, но… кажется, кандалы слишком старые, старее его интереса. И песок – он не просто был насыпан на пол, он заполнял выбитые, покрытые склизким мохом лунки: пентаграмму невозможно было разомкнуть, просто чиркнув по контуру ногой.
Кандалы были и на стенах – несколько десятков цепей с пустовавшими наручниками.
– Где м-мы? – тряслась я.