– Это намёк?
– На что?
Он выглядел таким усталым. Помедлив, я пояснила:
– На то, что если не замолчу, ты поможешь мне подавиться.
– Нет, это намёк на то, что разговаривая во время еды можно подавиться. Самостоятельно. Без посторонней помощи, – Хэлиш так резко оттолкнулся от столешницы, что взметнулись волосы, стул под ним скрипнул ножками по полу.
Не поднимая взгляда, Хэлиш ушёл. Доминатрикс коснулась его чашки: холодная. И чего сразу не ушёл? Доминатрикс сердито подозревала, что вторая чашка принадлежала Патрисии.
Радость скорому возвращению Виктора к душевной и телесной целостности была какой-то вялой, я всё думала о повелителях ведьм и, дожёвывая булочку, припомнила странную личность в магазине и её слова о… что-то там про… сказки? Нет, кажется, про художественную литературу.
Через час я потерялась в великолепии громадных залов Центральной Императорской библиотеки. Людей здесь было море, с непривычки стало страшновато, я то и дело прижимала руку к бешено колотившемуся сердцу, лодчонкой снуя в разномастных волнах в поисках свободного терминала, поглядывая на элегантных женщин. Мне снова хотелось одеваться красиво и стильно, простое, такое естественное на Майорке платье, казалось теперь невероятно убогим – можно же было заскочить по пути в магазин! И туфли, прекрасно подходившие для долгих прогулок по берегу, сменить бы на что-нибудь изящное.
Повелители ведьм – я несколько оторопела от положительных результатов поиска – значились в трёх позициях: любовный роман «Повелитель ведьм, который меня соблазнил» и две версии «Легенды об Иолике и её чудесном звере»: на старословянском в семи томах и греческом в пяти. Значит, прочитанное мной всё же было кратким пересказом.
Не зная те языки, я взяла роман, устроилась за длиннющим столом полного шелеста страниц зала. Скорочтение позволило быстро узнать содержание. Начало до дрожи поразило физически ощутимым мраком…
Повелитель ведьм Сиола скрывался от сородичей. Печаль и чувство вины за невольно совершённое преступление не давали ему покоя, мир был полон тоски и кричавших в ночи призраков. Сиола избегал дружбы, не хотел ни жить, ни умирать, только существовать, и чтобы никто не тревожил его раненую душу. Ужасы смерти в одиночестве пугали его меньше, чем серый пустой мир, к которому он привык.
По щеке скатилась непрошеная слеза.
Он скрывал свою сущность, но глава его Ордена, покровительствовавший ведьмам, знал правду…
Я подумала об Ордене Феба – единственном в Альбионе, обучавшем и принимавшем в свои ряды колдунов и ведьм.
…он отправил Сиолу с дипломатической миссией в Королевство ведьм, ведь никто так не умеет убеждать ведьм, как их повелитель…
За аргументы я могла поставить пять с плюсом.
На задание повелитель ведьм отправился нехотя. У границы Королевства, под сенью вековых деревьев, на выступе скалы у водопада он обнаружил пещеру. После месяца любования природой Сиола со скуки открыто пошёл к воинственным ведьмам. В первом же селении его задержали и отправили в королевский дворец – сплетённый на тысячелетнем дереве дом.
Королева была прекрасна, любовь – безумна. Надеясь избавиться от влечения, королева пыталась убить повелителя, он поймал её магию, и это лишь усилило страсть. Сотрудничества с Орденом Сиола не добился и ушёл. Разлука оказалась пыткой, повелитель уговорил возлюбленную презреть королевский долг, они сбежали, укрылись от погони, с его силами смогли найти укромный уголок подальше от мстительных подданных и церкви и жили долго и счастливо…
Я закрыла роман.
«Ничего так, трогательно, – прослезилась Доминатрикс. – Жаль, неправдоподобно: во-первых, королеву надёжно защищают от контактов с повелителями ведьм, во-вторых, королева не может покинуть Королевство: её не выпустят защитные чары, основой которых она является, а снять их сама она не может. Королева – птичка в золотой клетке».
Я старалась не обращать внимания на Доминатрикс. Пусть конец романа неправдоподобен, самый важный момент был описан так, как я его помнила: молния, которую поймали, и ощущения при этом. У меня возникло страстное желание пообщаться с автором – Валенсией Пауэр.