Вот что я знала о нём из личного опыта, слухов и газет. И он стоял передо мной: Дьявольский химик Дедалион Какоэфес.
[1] Дедалион – сын Люцифера, превращенный в ястреба
[2] Малум – зло (лат.)
[3] Ангуис – святой с бурным прошлым, перед смертью обещал вымаливать у бога прощение самоубийцам.
Глава 28. В поисках Виктора
– Надеюсь, всё готово, – с неизменным лёгким акцентом, прямо с места в карьер начал Дедалион.
В его внешности по-прежнему была неуловимая неопрятность: длинные волосы лежали непослушной волной, глаза, словно остекленевшие, безжизненные, одежда – чёрная, с высоким воротником, покроя вышедшего из моды, кажется, задолго до моего рождения, сидела не очень хорошо.
Дедалион не носил перчаток даже в лютый холод, нимало не смущаясь шестиугольной звезды ограничительного клейма инквизиции, краснеющего на тыльной стороне левой ладони. Клеймо не давало пользоваться мощными фонтисами, и я не понимала, зачем он здесь.
«Он не может пользоваться фонтисами с благословенным крестом, – напомнила Доминатрикс. – А нелегальными – на всю катушку».
– Думаешь, Каннингэм даст ему нелегальный фонтис? – хотя после взлома инквизиторского архива, кажется, удивляться незаконным делам Каннингэма бессмысленно, я к этому ещё не привыкла.
Бровь Дедалиона скользнула вверх – движение, вызывавшее трепет и дурные предчувствия у бывалых студентов Академии.
«Ты точно не слабоумная?» – с сомнением уточнила Доминатрикс.
Внутри стало жарко: «Хватит сомневаться в моих умственных способностях!»
«Я всё больше думаю, что у тебя их просто нет».
– Полагаю, подобные разговоры не для порога, – сказал мужчина в дымчато-серой рясе Ордена Рема; судя по размеру серебряного креста на шее, он имел право исповедовать.
Его я заметила, когда он заговорил – настолько меня поразил приход Дедалиона, хотя монах за его спиной был выше.
Переведя дыхание, я кивнула, пропуская гостей в слабо освещённую прихожую.
– Бонус[1] Витрувий, – представился мужчина.
– Кэрри Берта Боу, – отступив к зеркалу, я наткнулась на подставку, зонт Патрисии глухо стукнулся о бортик.
– Вы отвечать собираетесь? – презрительно кривил чувственные губы Дедалион. – И кто научил вас о противозаконных делах орать на всю улицу?
Щёки обдало жаром румянца:
– Я не орала.
– Ну да, как же. Вас, наверное, только на другом конце города не услышали, – монотонно ворчал Дедалион, уверенно направляясь вглубь дома. – И откуда такие идиотки берутся? Впрочем, это как раз понятно: древние роды, кровосмешение, вырождение. И почему Каннингэм набирает таких? Впрочем, и это понятно: других нет. Так вы ответите мне или как?
Я семенила следом:
– Вы мне слова не даёте вставить.
– Разумеется, это я виноват. Только сейчас у вас была возможность, а вы потратили её на неуместные жалобы, – Дедалион развернулся на каблуках, я чуть не налетела на него. – Сосредоточьтесь и попробуйте ещё раз. От вас требуется сказать только «да» или «нет». Повторю просто, для недалёких умов, сосредоточьтесь, – он сделал паузу и спросил по слогам: – Го-то-во?
– Нет, – выдавила я.
– Ничего другого и не ожидал, – резко развернувшись, он пошёл дальше.
Моргнув, я поспешила следом:
– Зачем же спрашивали?
– Давал шанс, – обронил Дедалион.
– Я должна за него благодарить?
– Даже не пытайтесь, – остановившись, он смотрел дальше по коридору. – Лучше принесите чай.
– Пожалуйста, – виновато улыбнулся Витрувий.
– Не произноси лишнего, – Дедалион скользнул кончиками пальцев по клейму. – Эта леди не запоминает много слов, сжалься над её несчастными мозгами: не перенапрягай.
Он пошёл дальше, к лившемуся из африканской гостиной свету. Я покраснела от гнева: до чего злопамятный дьявол! Доминатрикс помешала огрызнуться: «Лучше быть глупой, чем преступницей, и вас ко мне, тупой, никто на аркане не тянул» – и снисходительно пояснила: «Ответит: «Значит, вы признаёте, что вы тупая», к тому же он вряд ли здесь добровольно».