– Я не голоден, – он попытался закрыться, но Доминатрикс сунулась в проём и мягко коснулась сжимающей дверную ручку жилистой ладони.
– Я сама готовила.
– Это что-то меняет?
– Да, это вкусно, – и Доминатрикс нежно погладила его по гладко выбритой щеке.
Расползаясь от зрачка, его глаза заполнила тьма. Доминатрикс чувственно затрепетала от этого ужасного зрелища, от запаха его туалетной воды, от самой его близости.
– Доминатрикс, вы немилосердно пользуетесь этим телом, – Хэлиш отвёл её ладонь, но не отпустил, сжимал горячими, сильными пальцами.
– Я хочу жить, как все, – Доминатрикс свободной рукой погладила его щёку.
– Только Берта против, – он и вторую ладонь убрал от своего лица, держал, словно в капкане.
Наслаждаясь этим мягким проявлением силы, Доминатрикс улыбнулась:
– Мы договоримся.
«Вот уж нет!» – я холодела: а вдруг согласится?
– Весьма любопытно, – язвительно заметил Алоис, разжимая пальцы.
– Да, – Доминатрикс проскользнула в комнату и прижалась к его широкой груди, вдыхая аромат кожи и шёлковых волос.
Удивительно сочетая мягкость и твёрдость, Алоис выставил её в коридор:
– У вас весьма странная привязанность, учитывая, кто и как вас убил.
– Ты не Бенегер, ты умеешь любить, – Доминатрикс провела пальцем по его сухим губам.
«Может хватит?» – без особой надежды попросила я: от этого прикосновения внизу живота резко потеплело.
– Да, но вы не представляете, как я умею ненавидеть, – вновь отводя руку, пророкотал Алоис.
Доминатрикс обхватила его за шею:
– Боишься слишком острых ощущений? – дыхание сбивалось, в корсете стало тесно слишком чувствительной груди.
– Острое – ранит, – разнял он её руки и отодвинул от себя. – Вы ведёте себя неприлично, особенно по отношению к Берте.
– Мы договоримся, – Доминатрикс снова протянула к нему руки; их ладони столкнулись, пальцы переплелись.
– Я подобных договорённостей не приемлю, – Алоис пытался освободиться, но держала она цепко, отчаянно, и жар возбуждения сменялся холодом ужаса.
С трудом, но Алоис высвободил пальцы. Сердце разрывалось, Доминатрикс пристально наблюдала, как Алоис пятится, закрывает дверь, и спросила:
– Почему?
– Потому что это не соответствует её желаниям, Магнолия.
Алоис окончательно закрыл дверь.
Я снова стала полноправной хозяйкой тела, и меня затрясло:
– Не буду с ним спать! Мы об этом не договоримся. Никогда!.. И кто такая Магнолия?
Но Доминатрикс молчала. Хмурясь и проклиная её, я направилась к себе, но едва коснулась холодного дерева перил, пол уплыл из-под ног, на меня полетела лестница, и…
Глава 30. Магнолия
Мои маленькие руки шлёпают по рассыпанной на столе муке, поднимая смешные облачка. Мука такая приятная на ощупь, чуть-чуть тёплая и белая – хорошо. В сиянии свечи она кажется жёлтой, как масло.
– Магнолия, что ты тут делаешь?
Я поворачиваю голову к нежно улыбающемуся папе: доброе лицо с красноватыми округлыми щеками, светлый платок на рыжей голове; солидное брюшко прикрывал фартук.
Счастье переполняет меня:
– Я хочу помогать.
– Моя радость, – он поднимает меня с лавки, у него сильные, большие руки. – Ты ещё слишком маленькая.
– Я справлюсь, – мне обидно до слёз от его недоверия.
– Конечно, вот годочек ещё пройдёт, и пущу тебя, а сейчас помоги маме.
Папа ставит меня на пол, возвышается надо мной.
– Но я хочу готовить, – я смотрю на него снизу вверх. – Я уже взрослая.
– Солнышко моё рыжее, – он немного неуклюже приседает, чтобы оказаться лицом к лицу. – Вот ещё годик пройдёт. Меня тоже не сразу пустили.
Я чувствую, как от изумления округляются глаза:
– А почему тебя не пускали? Ты же так хорошо готовишь.