– Уха-ха-ха! – донёсся из леса клич неведомой твари, и у меня по спине поползли мурашки.
А Эрнест всё говорил. Если бы он молча мной любовался, если бы не обжигал меня ревнивый взгляд Патрисии – было бы романтично.
Она перевязывала алыми бинтами грудь, плечи и шею сидевшего в двух шагах от меня Алоиса, – сложён он был не хуже Эрнеста, – теперь я разглядела мелкую рябь шрамов на плече и боку, напомнившую о шрамах Пауэр…
Мотнув головой, посмотрела на Эрнеста: он перемигивался с Патрисией.
– Ауч! Больно, – зачем-то соврала я.
– О, простите великодушно, – и он с преувеличенным раскаянием засыпал меня извинениями.
Патрисия забинтовывала Алоиса даже слишком усердно, он напоминал огромного кота, снисходительно позволившего ребёнку нарядить себя в платье. Волосы Патрисии волной окатывали то одно, то другое его плечо, задевали спину, грудь… хорошо, Доминатрикс нет: она бы свела с ума ревностью. И было к чему ревновать: Патрисия красива, их с Алоисом многое связывает, Патрисия живая…
«Ненадолго, если будет его и дальше лапать», – как-нибудь так подумала бы Доминатрикс. Неужели мне её не хватает?
Нет. Просто всё так неопределённо и… неуютно от открытости мыслей язвительному постороннему. Вот что меня заставило солгать, что Эрнест сделал больно? Доминатрикс бы на эту тему прошлась. А я… хочу немного внимания, свою любовную историю со счастливым концом.
«Словосочетание «счастливый конец» вызывает у меня исключительно пошлые ассоциации», – прозвучал тяжёлый, медленный голос. Я вздрогнула.
– Снова причинил вам боль? – округлил глаза Эрнест. – О, простите, простите.
– Ты? – меня холодом обволакивал ужас.
Алоис внимательно посмотрел поверх плеча Патрисии.
«Я, – проскрипела Доминатрикс. – Кроме меня в твоей голове живёт прорва народа, было на кого подумать».
– Простите? – недоуменно смотрел Эрнест.
– Это я не вам, – я покраснела; Доминатрикс хрипло усмехнулась. Я взмолилась: – Не обращайте внимания… пожалуйста.
– Просьба дамы для меня закон, – кивнул Эрнест и продолжил бинтовать. – Помню, случилось мне по делам отправиться в Атон, там я познакомился с очаровательнейшей – но не такой очаровательной, как наша блистательная Патрисия и моя очаровательная пациентка…
Алоис перебил:
– Патрисия, я понял: ты решила превратить меня в мумию.
Эрнест с явным неудовольствием умолк. Патрисия наматывала бинт на левое запястье Алоиса; правая рука была уже забинтована от пальцев до локтя.
– Я хочу, чтобы ты быстрее поправился. И тебе идёт.
Я скептически оглядела столь же скептически воспринявшего сомнительный комплимент Алоиса и… в чём-то она была права: так его хоть моделью для стильных фото, хоть стриптизёром…
«Эй-эй, осторожнее с мыслями!» – возмутилась Доминатрикс, я поспешно изобразила недоумение:
«А что? Всё время видела его в строгих костюмах, а тут он вдруг полуголый, весь в бинтах – у меня шок и соответствующие ассоциации».
«Но почему стриптизёр?»
Краснея, созналась: «Листовку как-то видела, навеяло…»
Доминатрикс порылась в памяти, и обнаружила – я «увидела» это вместе с ней: я нахожу у Шарлотты рекламу закрытого клуба «Змей-искуситель», на ней – блондин-стриптизёр с красными бинтами на шее, руках и паху. И взгляд такой развратно-манящий, какой Алоису не снился. Шоу «Опасный пациент».
Откашлявшись, Доминатрикс снисходительно просипела: «Ладно, объяснение принимается. Но ты на Виктора смотри, его и ассоциируй со всякими там… стриптизёрами».
«Не нужен мне Алоис».
«Для тебя он Хэлиш. Мистер Хэлиш».
Я тяжело вздохнула: «Лучше расскажи, что произошло».
«Ты последнее время им слишком интересуешься».
«Кем?»
«Мистером Хэлишем», – ядовито пояснила Доминатрикс.