В СССР действовало несколько поколений автоматических телефонных станций — механические, конца 30-х годов, которых уже мало, и координатные, которых у нас большинство (их уже не производят ни в одной технически развитой стране мира). Электронные АТС только начинают у нас производить — осилили к 1990 году производство оборудования для этих электронных АТС лишь на 1 млн. номеров. А их ведь еще и смонтировать надо и установить у абонентов.
В декабре 1990 года был заключен контракт с южнокорейской фирмой «IL SHIN» на поставку полуфабрикатов и сборку на советских предприятиях 0,5 млн. телефонных аппаратов. В дальнейшем экспорт из Южной Кореи предусматривает монтаж в СССР технологических линий для сборки телефонных аппаратов.
Как писала газета «Правда» (6.2.1989), только четверть советских семей имеет дома телефоны. У населения — 22 млн. телефонных аппаратов. Служебного пользования — вдвое больше, если учитывать ведомственные телефонные сети и сети общего доступа. Если отказаться от среднестатистической уравниловки, то выяснится, что в Москве телефонизировано 87 процентов квартир, в городах Прибалтики — 60, а в Свердловске, Горьком, Ашхабаде и многих других крупных городах — от 10 до 15 процентов. О селе говорить и вовсе стыдно; там ведь всего 6 млн. абонентов, чуть больше половины которых — квартирные. В одной только Нечерноземной зоне России 20 тысяч населенных пунктов не имеют телефона и прочих средств связи.
Газета «Советская Россия» (13.10.1990) сообщила, что в Москве очередниками на установку домашнего телефона являются 126 тысяч семей.
Патологическая отсталость инфраструктуры связи имеет у нас идеологическую, мировоззренческую основу. Не случайно ведь, что в бывшей ГДР телефонов сейчас меньше, чем их было до войны. В Венгрии установки квартирного телефона ждут по 10–15 лет.
Кто был под колпаком у Крючкова
Но кое на что денег у нас всегда хватает. Газета «Комсомольская правда» (5.2.1991) сообщила, что в здании Верховного Совета России на Краснопресненской набережной аппаратура для прослушивания телефонных разговоров была обнаружена в комнатах 420 и 420-а, прямо над кабинетом Б. Ельцина. Журналистам «Комсомолки» сообщили, что распоряжение об установке этой аппаратуры сделал бывший управляющий делами Совмина РСФСР, который только что перешел на работу в аппарат КГБ. Ни Ельцин, ни советская пресса воевать с КГБ не стали, и на эту тему никаких сообщений в советской прессе больше не появлялось.
В сентябре 1991 года еженедельник «Аргументы и факты» поместил прелюбопытнейшую заметку «Как Янаев и Лукьянов были „под колпаком“ у Крючкова»:
«Бывший шеф КГБ В.Крючков еще 15 августа отдал приказ соответствующим службам о прослушивании телефонных переговоров по линиям правительственной связи — Ельцина, Силаева. Хасбулатова и Бурбулиса. Как ни странно, в этой компании оказались и Янаев с Лукьяновым. Последние двое, как видно, вызывали сильные сомнения у Крючкова. Один по причине слабохарактерности, второй — из-за боязни коварства с его стороны.
Одними из последних жертв телефонной войны Крючкова стали президенты США и Франции Дж. Буш и Ф.Миттеран. Их беседы с Б.Ельциным также были аккуратно записаны на пленку».
«АиФ», то ли под влиянием подписной кампании, то ли по случаю формального расформирования КГБ, выдал после путча ряд сногсшибательных материалов о нашем вездесущем монстре. Семья Лопуховых из Москвы, писал «АиФ» (№ 34, август 1991), спрашивает: «Во время путча у нас и у многих знакомых внезапно отключались телефоны, особенно при разговорах с другими городами. Почему?» Ниже следует ответ «АиФ», но никем не подписанный…:
«Этот вопрос интересует многих читателей. Добиться ответа от официальных лиц редакция не смогла. Однако, как нам стало известно из неофициальных, но хорошо информированных источников, из технического центра КГБ (новое здание на Лубянке) осуществляется контроль всех средств связи — междугородной, радиосвязи и т. д. Разработаны различные устройства, которые ведут за этим круглосуточный контроль без участия человека. Существует целая система ключевых слов, после произнесения которых абонентом включается запись разговора с тем, чтобы можно было определить номер телефона звонящего. Скажем, если нужно контролировать „благонадежность“, этими ключевыми словами могут быть „ЦК“, „партия“, определенные фамилии.
19-21 августа ключевых слов („танки“, „переворот“ и т. д.) произносилось так много, что даже автоматика не могла все это контролировать и записывать, потому разговоры попросту прерывались».
А в № 38 за 1991 год «АиФ» предложил читателям просто шедевр — беседу своего корреспондента П. Лукьянченко с неким майором КГБ И.Проскуриным:
— «Майор, я знаю, что ты меня подслушиваешь и докладываешь наверх. Знай, майор, я пе-ле-вать на тебя хотел». Такое можно было услышать из уст Т.Гдляна во время его особо важных телефонных разговоров. Правда ли, что подслушиванием в КГБ занимаются обычно офицеры именно в вашем, майорском, чине?
— Прослушивание — это довольно квалифицированная работа. Прослушиванием занимаются не обязательно майоры, а, скажем так: в пределах от старшего лейтенанта до майора. На прослушивание же Гдляна могли посадить и полковника.
— Каким образом КГБ устанавливает подслушивающие устройства у интересующего его человека?
— Для этого обычно используются три бригады. Первая блокирует место работы, где в данный момент находится этот гражданин, вторая блокирует место работы его супруги.
Третья же бригада проникает в квартиру, выставив наблюдение этажом выше и ниже. Человек шесть в мягких тапочках входят в помещение, отодвигают, к примеру, мебельную стенку, вскрывают небольшой квадрат обоев, высверливают отверстие в стене, помещают туда «жучок», заклеивают обои, а художник из состава этой бригады тщательно ретуширует это место — после чего даже вблизи ничего не заметно. Мебель ставят на место, закрывают дверь и исчезают. Вся операция занимает несколько минут.
— Говорят, что на телефонных станциях записываются буквально все разговоры и их запись хранится минимум в течение 3 дней. Как можно фиксировать такое огромное количество разговоров? Ведь для этого нужно, соответственно, огромное количество людей?
— Много людей не надо. Да и чекистам на телефонных станциях сидеть вовсе не обязательно — достаточно подключиться к единой системе АТС. Более того, прослушивать все телефонные переговоры просто нет необходимости. Прослушивание идет выборочно, по заданным номерам.
А с фиксацией нет проблем. Существует система, записывающая разговоры на медленно движущуюся стальную проволоку, которая по надежности превосходит обычную магнитную ленту. Представьте себе две бобины, с одной из которых на другую перематывается несколько сот метров проволоки. Система фиксирует как время переговоров, так и номера абонентов, с которыми шел разговор. Это же система может распечатать содержание разговора.
— Когда во время разговора слышатся щелчки, то это и есть момент подключения подслушивающего устройства?
— Совсем необязательно. Щелчки могут быть по многим причинам — где-то плохие контакты, неисправен сам телефонный аппарат. Системы прослушивания никак себя не проявляют — они устроены с таким расчетом, чтобы человек, не заподозрил, что его прослушивают.
— Правдали, что аппаратура КГБ может разъединять телефонные разговоры по определенным «кодовым» словам?
— Да. Таким до недавнего времени было, например, выражение: «Долой КПСС».
— У меня в служебном кабинете есть телефонный аппарат, которым я в данный момент не пользуюсь. Как можно с его помощью подслушать наше с вами интервью?
— Специальное оборудование позволяет снимать электромагнитные колебания с микрофонной капсулы вашего телефона. Кроме того, можно установить направленные микрофоны, которые с достаточно большого расстояния, скажем, до 200 м, запишут наш разговор. Естественно, что качество записи с увеличением расстояния падает.
С таким же успехом можно вести запись и на улице. Допустим, КГБ заинтересовался каким-то иностранным дипломатом. И нужно подслушать разговоры, которые тот ведет с другими лицами, перемещаясь по традиционному для себя маршруту. Для этого в фасадах зданий, мимо которых он обычно проходит, через каждые 3 метра заранее устанавливаются «жучки», и все разговоры этого дипломата записываются — даже в толпе громко говорящих людей. Не исключаю, что многие центральные улицы в Москве буквально нашпигованы подслушивающими устройствами.