Но Сэнди ничего больше не сказала. Билл закурил сигарету и снова углубился в чтение. Ему очень хотелось дать волю гневу, но он сначала хотел решить с ней ряд вопросов, а время для этого было самое подходящее.
— Что ты теперь намерена делать? Билл заставил себя взглянуть ей в глаза, хотя ему это доставляло неимоверную боль.
— Наверное, найму адвоката. Сэнди пожала плечами и отбросила волосы назад.
— Вот как? На что? Или заработков от твоей новой специальности хватит и на это тоже?
Она заметно вздрогнула от его резких слов, но Билл невозмутимо продолжал:
— Я думаю, тебе надо прежде всего лечь в больницу.
— Я сама могу справиться.
Он уже слышал все это прежде. И был этим сыт по горло.
— Ерунда. Никто этого не может сам. Тебе нужна помощь. Обратись туда, где тебе ее могут оказать.
Билл не мог ее заставить, да и никто не мог.
Она должна была сделать это сама, в противном случае больницы бы не приняли ее. Такие разговоры Билл вел с женой уже тысячу раз, но они ни к чему не приводили.
— А как же мы?..
Она пытливо посмотрела на мужа, а он с тоской отвел глаза.
— У меня ощущение, что тебе все надоело.
— А какие у тебя ощущения по поводу вчерашнего вечера?
— Ты имеешь в виду мой арест?
Она выглядела слабой и беспомощной. Билл боролся с чувством жалости к ней.
— Я имею в виду обвинения, предъявленные тебе, Сэнди. Или ты забыла?
Он видел, что Сэнди как-то неспокойно сидит на стуле, и понимал, что дело тут не только в чувстве вины. Она, вероятно, испытывала наркотический голод. В последнее время первую дозу она принимала уже утром.
— Это ничего не значит… ты же знаешь. Мне просто были нужны деньги… вот и все…
— Послушай, мне они тоже были нужны, но я же не побежал продаваться первому встречному типу. Я вообще-то несколько иначе представлял себе наш брак.
Злость снова вскипела в нем. Он всегда думал о Сэнди как о невинном ребенке, ребенке с ужасной привычкой. Но это было гораздо хуже, это был образ жизни, построенный на самоубийственной мании.
— Прости…
Слова были едва слышны, их заглушало даже тяжелое дыхание сенбернара, лежавшего на подстилке в углу кухни.
— ..Прости меня за все…
Сэнди нетерпеливо поднялась, словно вдруг оказалась лицом к лицу с чужим человеком. Похоже, она собиралась куда-то идти. Билл уже знал это выражение ее глаз, оно говорило: мне нужно сейчас… не важно, что ты скажешь… Выражение, которое расстроило их брак.
— Куда ты?
— Мне надо уйти.
На ней была все та же одежда, что в прошлый вечер, она не расчесала волосы и не почистила зубы. Сэнди просто взяла свою сумку, огляделась. Биллу вдруг показалось, что она уходит навсегда, и ему стало страшно. Он встал, отложил газету и посмотрел на жену.
— Помилуй, Сэнди, ты же только вчера вечером попала под арест! Тебе на это наплевать?
— Мне просто надо ненадолго кое с кем увидеться.
Билл сделал два быстрых шага поперек маленькой кухни и схватил Сэнди за руку.
— Не корми меня больше этими байками. Я отправляю тебя в больницу сейчас же. Сейчас же! Ты можешь меня навсегда бросить, но я не позволю, чтобы ты продолжала так жить, пока не превысишь дозу в каком-нибудь вонючем притоне или кто-нибудь не пырнет тебя ножом. Ты меня слышишь?
Она расплакалась — от ощущения вины, от плохого самочувствия, от любви к Биллу и ужасной тяги к наркотику. Билл тоже плакал, потом обнял Сэнди и, рыдая, задал себе вопрос, куда делась та девочка, которую он любил.
— Прости, Билли… Прости меня… Никто его так прежде не называл, сердце у него разрывалось — ему так хотелось спасти ее.
— Пожалуйста, детка… Я буду сидеть с тобой целыми днями в больнице. Мы будем следовать всем рекомендациям врачей…
Но Сэнди только покачала головой. По ее щекам текли слезы.
— Яне могу…
— Почему?
— Я недостаточно сильная, — прошептала она.
Билл крепче прижал ее к себе. Сэнди страшно похудела: у нее остались кожа да кости, но Билл чувствовал, что в глубине души все еще любит ее.
— Ничего. Зато у меня сил хватит на нас двоих.
— Не надо…
Сэнди медленно отстранилась от него, на ее щеках были и ее, и его слезы. Она бледной, дрожащей рукой пригладила ему волосы.
— ..Я должна сделать это сама… Когда буду готова…
— Но когда это будет?
— Не знаю… не сейчас… У Билла сжалось сердце. Он словно наблюдал ее смерть.
— Я больше не могу ждать, Сэнди… Билл никогда ни о чем в своей жизни так не сожалел, но понимал, что помочь ей не может.
— Я знаю… я знаю…
Она кивнула, а затем поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. В момент, когда Сэнди поворачивалась, Билл заметил, что у нее на пальце уже нет обручального кольца, и догадался, что она, наверное, его продала. Сэнди еще мгновение стояла и смотрела на мужа. Сзади него тихонько скулил Берни, словно чувствуя настроение хозяина. Потом Сэнди ушла, и на этот раз Билл ее не останавливал. Он знал, что это бесполезно. Он ничего не мог поделать. Ничего. Стерев со щек слезы и подавив их новую подступавшую волну, он пошел чистить зубы, вспоминая, как было когда-то… какой она была симпатичной… какая у них была любовь… Они до свадьбы встречались всего два года; с тех пор, казалось, прошла целая вечность… Вечность, проведенная в сущем аду с женщиной, которую он когда-то любил, да и сейчас еще любит, хотя она давно ушла. Женщина, арестованная накануне вечером за проституцию, больше не была ему знакома… больше не была…