Адель с готовностью наклонилась вперед. Содержание первых двух писем Майкла, которые скорее были краткими записками, было разочаровывающе туманным, и целые фразы были вымараны цензором. Они только узнали, что он находится в лагере для военнопленных «Сталаг 8б», но могли лишь догадываться о том, где находится лагерь, как он туда попал и насколько серьезны его ранения.
Похоже, он не знал, что они считали его мертвым, и упомянул, что его мучает боль в ноге. Он написал, что кормят не очень хорошо, что ему не хватает книг и что они играют в футбол и в карты. И еще он сильно беспокоился о них.
Майлс пояснил, что немцы, вероятно, сказали ему, что почти всю Англию сровняли с землей.
— Он был явно взволнован, получив наше первое письмо, — заметил он, сделав паузу, чтобы извиниться, что не принес с собой письма Майкла, потому что Эмили ни за что не хотела с ними расставаться. — Он в восторге от того, что мы с Эмили сейчас друзья, и благодарен за все новости, которые мне удалось собрать о его друзьях из эскадрильи. Он сказал, что через Красный Крест пришли кое-какие книги и посылки, что он читает кое-что из Агаты Кристи и научился шить, потому что ему приходится латать свою форму. Все остальное — вопросы о семье, племянницах и племянниках, и о том, как мы все справляемся с войной. — Майлс сделал паузу. — Он просит передать привет тебе и твоей бабушке.
У Адель защипало в глазах. В их первую встречу после новости, что Майкл находится в Германии, она настаивала, чтобы Майлс не упоминал о ней в письмах к сыну. Эмили вряд ли можно было удержать от этого, потому что она поддерживала стабильные отношения с Роуз и Хонор и, разумеется, захотела бы известить его, что они почувствовали облегчение, узнав, что он цел. Адель так хотелось самой написать ему, но она боялась дать ему понять, что все еще влюблена в него. И все-таки, что бы она ни говорила, как бы ни была уверена, что делает правильно, держась на расстоянии, ее сердце все еще упрямо хотело большего.
Официант принес им еду, и Адель была рада отвлечься. Иногда она жалела, что так близко узнала Майлса, потому что чем ближе она ему становилась, тем более невозможной становилась ситуация.
За едой они говорили о многих разных вещах: об осаде Сталинграда, о которой Майлс думал, что она окончится очень скоро, потому что немецкая армия понесла огромные потери, о победах Монтгомери в Северной Африке и о падении Муссолини в Италии. Майлс согласился, что Англии отчаянно требовалась помощь Америки войсками, танками и самолетами, но он подозревал, что, когда война будет наконец выиграна, Америка возьмет на себя все заслуги за победу, будто англичане только и сидели сложа руки последние три года.
— Я не люблю янки, — сказал он злобно. — Они ведут себя чертовски высокомерно, но где они были во время «блицкрига»? Сколько из их пилотов могли сделать то, что делали наши ребята во время Битвы за Англию? Они шлялись по Англии в своей щегольской форме и подкупали легковерных девушек своими сигаретами, жевательной резинкой и нейлоновыми чулками. Разве среди них были настоящие герои?
Адель могла лишь улыбнуться в ответ на это, потому что и сама взяла пару чулок и плиток шоколада. Ей до смерти хотелось рассказать Майлсу, что у Роуз тоже есть поклонник-американец, военный полицейский из Арканзаса по имени Рассел. Судя по всему, он однажды остановил ее в Рае, чтобы спросить дорогу в Гастингс, а через какое-то время повел на танцы. По мнению бабушки, он был хорошим человеком, однако она сказала это после того, как он принес ей несколько банок консервированных персиков и масло для ламп и починил забор, который снесло бурей.
— Они не так плохи, — сказала Адель и рассмеялась, увидев, что Майлс готовится произнести новую тираду. — Их людей тоже убивают, и если бы они не появились здесь вовремя, возможно, немцы были бы уже здесь. Поэтому перестань быть ханжой. Те янки, которых я встречала, были очаровательны.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, потом снова его закрыл.
— Только не выходи за одного из них замуж и не уезжай с ним туда жить, — сказал он с кривой улыбкой.
— Мне пока что никто не предлагал, — хмыкнула она. — Но это соблазнительно. Представь — иметь сколько угодно масла, сыра и мяса. Жить в нормально обогреваемом доме. И не штопать одежду. Моя одежда так истрепалась, я бы отдала все что угодно за новое платье.