Программа оказалась революционной, если не сказать подрывной: так сочли фарисеи – евреи-хранители Храма Иерусалимского, которые образовывали небольшую привилегированную касту, жадную до власти. Они и пожаловались наместнику римского императора в Иудее префекту Понтию Пилату и после непродолжительной борьбы добились смертной казни для Иисуса Христа, революционера или зануды-неудачника – считайте его, кем хотите. А его последователи христиане заявляли всему миру, причем весьма несправедливо, что их пророка распяли евреи. Было бы обоснованнее обвинять в этом только фарисеев!
Здесь, на мой взгляд, и лежат истоки антисемитизма, каким мы его знаем сегодня и каким он передается из поколения в поколение около двух тысяч лет.
Став самой сильной религией и получив новую интерпретацию при восточно-римском императоре в 380 году, христианство сметало все на своем пути. Оно преследовало одну-единственную цель: расширять ареал своего распространения, чтобы покорять как можно больше народов, без конца привлекать новых верующих, даже прибегать к пыткам для триумфа веры. И все это вопреки заветам создателя христианства Иисуса, который, будучи святым еще при жизни, не причинил зла ни одному живому существу.
Евреи ничего не меняли в практиках иудаизма, и переход в их религию остался настолько трудным, что для гоев (неевреев) было проще не менять религию. Дело в том, что евреи ведут родство по матери, другие способы перейти в иудаизм очень сложны. Гои из-за отсутствия перехода религиозной принадлежности по наследству перетянули к себе всех отверженных. Вскоре они решили, что евреи, которые жили мирно и скромно, но считались виновными в смерти ставшего мессией пророка, остаются угрозой для установленного превосходства.
Безжалостно расправляясь со всеми другими противниками, они, что удивительно, пощадили 144 000 «сынов израилевых». Таким образом они последовали пророчеству из Откровения Иоанна Богослова, согласно которому под страхом самой страшной Божьей кары этих евреев надлежало оставить в живых.
Наконец, большая часть христиан внезапно объявила богатство и прибыль порочными и потому неизбежно ведущими в ад. Евреи же потребовались им для того, чтобы отправиться на передовую в борьбе со скверной. На евреев был возложен самый грязный труд, например, связанный с деньгами, к которым христиане предпочитали как можно меньше прикасаться. Таким образом, евреи, которых использовали как живой щит против порока и греха, запустили экономику и начали вливать в нее жизнь.
Этого показалось мало, и для евреев ввели правила с настолько суровыми наказаниями (вплоть до смертной казни), что их существование превратилось в сущую пытку.
Со Средневековья Церковь и феодалы, избегая смешения населения, решили отделить евреев и собрать их в гетто. Эти своего рода тюрьмы-лагеря, примыкавшие к городу, закрывались на ночь и на выходные. Там-то евреи, выдворенные за городские стены, и стали налаживать свой нищенский быт.
Отверженные обществом за инаковость, теперь они могли в закрытой среде совершать собственные обряды, не представляя угрозы для христианской власти. У них не было права владеть землей, они платили высокую арендную плату, сталкиваясь с постоянно растущими налогами, которые пополняли карманы феодалов и духовенства.
Евреям, считающимся нечистыми, оставили только занятия, связанные с деньгами. Проклятые христианским Богом, они были нужны для торговли: только у них было право продавать и покупать в различных королевствах необходимые продукты и обменивать валюту. А у каждого, даже самого маленького города в обращении были свои деньги[1].
Чтобы евреи не пользовались теми же правами, что и добропорядочная публика, их обязали носить на виду желтую звезду в качестве знака отличия, а евреек – полосатый платок. Им было предписано расступаться и кланяться каждый раз, когда они встречали христианина, они не могли задерживаться на улице дольше, чем нужно, посещать общественные сады. Им не было дозволено приближаться к кафедральным соборам, останавливаться на постоялых дворах; на рынке они должны были дождаться, пока свои покупки закончат христиане. В домах надлежало затемнять стекла в окнах верхних этажей, чтобы сквозь них не видеть добропорядочную публику. Их письма проходили цензуру: перед передачей адресату корреспонденцию прочитывал и одобрял почтальон. Наконец, за пользование почтовыми экипажами с них брали в два раза больше, чем с других клиентов.
1
В XVIII веке в Германии было несколько сотен княжеств и магистратов, и все они чеканили собственную монету. –