Этот новый иск подсказал Шейферу идею послать меморандум начальнику отделения разведки на транспорте. «Последний факт высвечивает в совершенно ином свете проблемы, возникшие у нас в связи с деятельностью этой группы, поскольку это неизбежно приведет к тому, что новый жалобщик установит контакт с другими бывшими вюрцбургскими источниками, проживающими в Западном Берлине и Западной Германии», — писал Шейфер. Эхо от скандалов с похищением сейфов никак не могло утихнуть. Такому положению дела Штази не могла не нарадоваться. Ведь когда коммунистические агенты попадали в руки контрразведки или спасались бегством, Штази выплачивала им щедрые денежные вознаграждения, давала квартиры и устраивала на хорошую работу.
У Шейфера, должно быть, вырвался глубокий вздох, прежде чем он порекомендовал достичь группой бывших агентов «соглашения на справедливой основе». Но даже и в этом случае речь шла о мизерных по сути дела суммах. «Эти выплаты должны колебаться в размерах от 5000 марок (1250 долларов) до 10 000 марок (2500 долларов)», — писал он. В подтверждение своих выкладок Шейфер писал, что некоторые агенты «пострадали гораздо больше других, некоторые сравнительно молоды и уже приспособились к новому образу жизни, в то время как другие испытывают трудности с подысканием подходящей работы в силу своего возраста». В заключение Шейфер предлагал, чтобы компенсации были выплачены истцам непосредственно по каналам военной разведки, а не через Дикса. По его мнению, это было вызвано тем, что начальник военно-юридического отдела штаба официально уже признал их иски несостоятельными. «Кроме того, в случае если нам не удастся урегулировать этот вопрос, то мы всегда сможем официально отрицать, что пытались это сделать». Шейфер также предупредил, что даже если его рекомендации будут реализованы, это дело не следует считать полностью закрытым. «В восточной зоне арестованы и помещены в тюрьму многие наши информаторы, которые позднее могут появиться здесь и потребовать помощи».
Меморандум Шейфера пролежал без движения два месяца. Тогда он написал еще один меморандум, призывая в нем полностью пересмотреть прежнюю позицию. Предвидя, что этот меморандум может остаться без внимания, он добавил новый нюанс. Он предложил обратиться за содействием в БНД. Это содействие, по мысли Шейфера, должно было заключаться «в оказании давления на группу бывших агентов, с тем чтобы последние отказались от своих исков».
На переосмысление нового меморандума начальству Шейфера понадобилось еще два месяца. Наконец оно решило умыть руки и поручило полковнику Россу из 513 группы военной разведки уладить дело. К тому времени Росс уже провел в своей части реорганизацию. Операции в Восточной Германии шли более успешно несмотря на серьезное противодействие спецслужб Восточного блока. В своей статье «Гангстеры из американской секретной службы» печатный орган чехословацкой компартии газета «Руде право» назвала полковника Росса «серым призраком», это прозвище вошло в обиход с легкой руки пражского резидента КГБ, по словам которого, Росс появлялся в местах, где что-нибудь затевалось, так же внезапно, как и исчезал. Росс гордился этим прозвищем. Оно стало как бы знаком отличия. Однако случались и проколы: то опять сбежит кто-нибудь к коммунистам, то Штази удастся внедрить своего человека в американскую разведку. Однако никто не нанес такого ущерба американской разведке, как Гессе. Росс знал о претензиях бывших агентов и не удивился, когда ему поручили окончательно разобраться с этим делом. Он знал, как это сделать, у него был человек, на которого он мог всегда положиться, — Джон Виллеме, имевший опыт по этой части. Капитан контрразведки Виллеме, владевший французским и немецким языками, появился в Германии еще во время войны. Он участвовал в операции «Бумажная скрепка», целью которой был захват немецких ракетных специалистов, прежде всего Вернера фон Брауна, под руководством которого была сконструирована ракета для первого полета человека на Луну, и вывоза их в Соединенные Штаты. После войны Виллеме остался в Германии в качестве вольнонаемного служащего. Он занимал должность начальника отдела спецсвязи 513 группы. Многие немцы, которым он в суровые послевоенные годы помогал продовольствием и такими дефицитными товарами, как американское мыло, шоколад, сигареты, теперь занимали высокие посты на государственной службе. Среди его друзей были бургомистры, начальники полиции, адвокаты и высшие чины ведомства по охране конституции. Никакой другой разведчик в Германии, включая сотрудников ЦРУ, не имел таких хороших связей, как Виллеме.
30 апреля Виллеме поехал в штаб-квартиру ведомства по охране конституции в Кельне. Он знал, что в немецкой контрразведке имеется специальный отдел по трудоустройству бывших агентов. Его разговор с главой БФФ Манфредом Шрюбберсом продолжался тридцать минут, и проблема была решена. Бывшим вюрцбургским агентам предоставили хорошо оплачиваемую работу и новые квартиры, в течение пяти лет они были освобождены от уплаты подоходного налога. Все они с радостью согласились на такой вариант и дали подписку о неразглашении фактов, касавшихся их работы на американскую разведку и урегулирования их претензий.
Хорст Гессе. Образ и действительность
В течение десяти лет Гессе ездил по ГДР и выступал с рассказом о своих подвигах на партсобраниях, в школах и перед членами спортивно-технического общества. К 1966 году он достиг звания подполковника и в связи с ухудшившимся здоровьем ушел в отставку. В 1975 году, когда в американской разведке никто уже и не помнил о похищении сейфов, а полковник Росс вот уже двенадцать лет как был на пенсии, всю эту историю снова вытащили на свет божий. Гессе прославили в фильме как героя, который служил «рабоче-крестьянскому государству», выполняя опасное задание. Пытаясь создать триллер по типу фильмов о Джеймсе Бонде, коммунистические пропагандисты даже дали ему название «По прочтении сжечь».
Фильм восхвалял заслуги Хорста Гессе, «героического товарища», «разведчика, служившего делу мира», который проник в американскую разведку. В рецензии на фильм, помещенной в органе ЦК СЕПГ «Нойес Дойчланд», были приведены некоторые подробности, судя по которым похищение сейфов было результатом тщательно спланированной операции. Аналитики американской военной контрразведки не смогли подтвердить достоверность этой новой информации. Их скептицизм имел под собой некоторые основания. Например, коммунисты утверждали, что американский военный суд приговорил Гессе заочно к смертной казни. Американские военные трибуналы никогда не рассматривали дел гражданских лиц. Американские военные суды, которые рассматривали преступления, совершенные немцами против оккупационных сил, были распущены после образования ФРГ. Это случилось за пять лет до того, как Гессе украл сейфы.
После краха коммунистического режима в 1989 году о деле Гессе вспомнили снова. Оно всплыло в ходе бесед с бывшими восточно-германскими разведчиками. Бывший полковник Райнер Виганд признал, что несмотря на ложь и полуправду, ставшие типичными приемами пропагандистов ГДР, эта операция была спланирована до мелочей.
Родившийся в 1922 году, Гессе служил в пехоте и получил тяжелое ранение. Он попал в плен к англичанам, но те его довольно скоро отпустили — должно быть, пожалели полуинвалида. Однако он выздоровел и в 1945 году вернулся в родной город Магдебург, который теперь находился в советской оккупационной зоне. Там он вступил в компартию и непродолжительное время работал механиком. Затем он пошел служить в Народную полицию. Со временем его перевели в пограничные войска. В 1954 году министерство государственной безопасности приказало уволить всех, включая коммунистов, кто побывал в плену у западных союзников. Поскольку Советы вербовали агентов среди военнопленных, почему бы и Западу не поступить таким образом, подумали высокие чины в МГБ.
После увольнения из пограничной охраны Гессе опять стал работать механиком на машиностроительном заводе. И вот тогда он получил письмо от некоего Зигфрида Фойгта из Берлина, который приглашал его к себе погостить. Гессе вспомнил, что был у него такой сосед, который переехал в Берлин. Гессе не слишком хорошо знал Фойгта, однако помнил, что тот был бездельником и если бы не «бежал из республики», то угодил бы в тюрьму за кражу. А теперь он вдруг вспомнил о Гессе. С чего бы это? Гессе вспомнил занятия по шпионажу, которые он посещал, служа в полиции. Инструктор говорил, что внезапные письма от бывших знакомых — один из методов, применяемых вербовщиками. Гессе ухватился за этот шанс, чтобы доказать свою преданность партии, и сообщил о письме в окружное управление МГБ, откуда в свою очередь проинформировали Берлин.