— Больше ни слова, Уоллес. — Герцог сверкнул глазами.
Их беседа была прервана появлением Эйты, которая метнула быстрый взгляд на дверь и кивнула архиепископу и Лефрою, стоявшим в противоположном конце комнаты. Это помогло Роуленду скрыть неожиданный приступ страха и ноющей боли в сердце. Господи, если она забеременела… От этой мысли у него все расплылось перед глазами. Он не может потерять ее. Он проглотил поднимающуюся к горлу желчь.
Пожилой архиепископ в гораздо более скромном облачении, чем в церкви Святого Георгия, шагнул к ним.
— Займем места, джентльмены.
Верный конюший Роуленда остался у окна.
— Лефрой! — Легким жестом Роуленд пригласил этого человека, которого знал так давно и которому доверял как никому.
— Хозяин? — Лефрой приблизился на шаг.
— Становись сюда.
Старый Лефрой подошел еще ближе и остановился рядом с Майклом.
— Нет, — сказал Роуленд. — Рядом со мной.
Лефрой приблизился к нему, и на его лице появилась широкая, до ушей, улыбка.
— Подержи это. — Роуленд подал Лефрою изящное, отделанное золотом кольцо со множеством маленьких, изысканных бриллиантов.
Герцог выпучил глаза.
— Где ты его…
Роуленд вскинул бровь.
— У меня есть возможности…
— Клянусь всем святым, — пробормотал Хелстон, — ты купил краденое кольцо.
— Не будь смешным, — возразил Роуленд. — Оно не украдено. Оно взято у его жены. — Он бросил взгляд на брата. — Взаймы.
— Взаймы? Это значит, что ты его вернешь? — воскликнул Майкл.
— Нет. В смысле, ты сможешь получить его назад, если Элизабет увидит нечто такое, что понравится ей больше. Но я не буду держать твое… — Тут он услышал какой-то звук, и все повернулись.
Глаза его остановились на светящейся фигуре у входа. От этого зрелища у Роуленда пересохло в горле. Он не смог бы описать это белое великолепие из шелка и кружев, которое было на ней. Он знал лишь то, что она похожа на ангела, сошедшего с небес, чтобы повести его в рай.
Когда она подплывала к нему, он увидел белые цветы в ее волосах. Несколько локонов спускались к плечу, чтобы окончательно свести его с ума. Но в первую очередь его пленили ее глаза. Они были такие чистые, такие искренние и такие зеленые на фоне всей этой белоснежной красоты.
Она выглядела как невеста.
Его невеста.
Он протянул руку, когда она оказалась рядом. Не думая, он поднес ее пальцы к губам и поцеловал тыльную сторону затянутой в перчатку ладони. Ее глаза сказали ему, что она так же скучала по нему, как и он по ней.
Архиепископ откашлялся, тем самым обратив на себя внимание.
— Мистер Мэннинг, прошу вас, — строго сказал он. — Давайте продолжим процедуру в положенном порядке. Вначале клятвы, а затем… ну, все остальное.
Роуленд не отвел от нее глаз. Что сказал архиепископ?
На ее лице появилась ослепительная улыбка, которая очаровала его еще больше. У него почти закружилась голова. А затем она протянула руку, чтобы передать Эйте маленький букетик.
Он никогда не обращал внимания на слова, произносимые на том небольшом количестве свадеб, на которых ему довелось присутствовать. В тишине этого зала он впитывал каждый нюанс каждой фразы.
Поклявшись в верности женщине, которая спасла его от самого себя, он почувствовал, что растворяется в неземном чувстве радости.
—…в горе и радости, в богатстве и нищете, в болезни и во здравии — любить, холить и повиноваться, — тут она удивленно вскинула бровь, — пока смерть не разлучит нас по святому велению Божьему; в этом я даю тебе мою клятву.
Роуленд схватил кольцо, которое держал Лефрой, и остановился в растерянности, увидев ее руку в длинной перчатке.
— Гм… — Зажав кольцо зубами, он принялся стаскивать перчатку с руки.
Хелстон кашлянул.
— Надень на перчатку.
— Нет. С этого момента она никогда не должна его снимать, — сказал он, глядя в ее смеющиеся глаза и продолжая стаскивать перчатку.
Архиепископ покачал головой, но только улыбнулся. Поистине это была самая странная свадьба, которую он когда-либо видел.
— С этим кольцом, — тихо начал Роуленд, когда, поцеловав его, надел на тонкий палец Элизабет, — я навеки связан с тобою, всем телом тебе поклоняюсь и материально обеспечиваю тебя…
Они были объявлены мужем и женой, и Роуленд издал самый продолжительный в своей жизни вздох облегчения.
Она была в безопасности: Никто не сможет отнять ее у него.
Даже Пимм, чье будущее оставалось под вопросом, бывший фаворит Англии, не имел ни единого шанса тронуть ее теперь.
Все находящиеся в зале хлопали его по спине — Хелстон дольше всех.