— Подумайте, к чему вы призываете, Маккалоу. Это же измена.
— Не измена, сэр. Справедливость. — Брэндуб встал, все остальные тоже. — Передайте это своему молодому королю: Шотландия отвергает британского монарха как тирана. Наш народ будет биться до последнего вздоха за свою честь и права.
— Господа, — заговорил Эрлингтон своим самым спокойным тоном, — разве в интересах ваших людей быть втянутыми в революцию? Их перебьют драгуны. Разве мало вокруг несчастий? Пожалуйста, сядьте и давайте вместе подумаем, как быть.
— Больше никакой болтовни! Пришло время действовать!
Эрлингтон встал и посмотрел Брэндубу прямо в глаза.
— Ну тогда, раз уж вы переходите к действиям, подумайте вот над чем, Маккалоу. Вы не сможете победить. У вас недостаточно людей, денег и оружия.
На лице Брэндуба отразилась неприкрытая враждебность.
— Зато одно у нас есть точно, посланник, — друзья. Франция ненавидит Англию так же сильно, как и мы. Если они встанут вместе с жителями американских колоний против вас, они поддержат и нас в нашей борьбе с вами. А если против вас выступят американцы, французы, ирландцы и шотландцы, то уже вы, сэр, не сможете победить.
Эрлингтон медленно опустился на стул, его колени подогнулись.
— И вот за это-то, джентльмены, — сказал Кинросс, — я готов выпить.
Он взял в руки нетронутое виски и залпом осушил стакан. Остальные последовали его примеру и покинули комнату.
Эрлингтон сидел за столом, перед ним стояли три пустых стакана. У него в голове никак не укладывалось то, чем они сейчас ему угрожали. Шотландия, Америка, Франция… все сразу. Эти люди хотели не справедливости. И даже не революции.
Они хотели мировой войны.
В кабинете Копперлиф-Мэнора лорд Аски перечитывал письмо уже в шестой раз.
— Это ужасающе. — Радостные морщинки в уголках его глаз уступили место выражению беспокойства на лице. — Это просто за пределами всех правил чести и порядочности.
Лицо Эрлингтона было не намного спокойнее. Он провел последние двадцать лет за переговорами, а это означало необходимость всегда прятать свои истинные чувства. Но с таким он еще не сталкивался. Тревога нарушила его обычное спокойствие.
«Это предупреждение вам, посланник. Англия отрезает свой собственный нос и думает, что тем самым навредит другим. Будьте благоразумны, или вашу дочь постигнет та же участь!»
Эрлингтон прочитал эту угрозу уже раз сто, но каждый раз, когда он пытался ее проанализировать, его разум неизбежно возвращался к нависшей над Сереной опасности, вместо того чтобы попытаться вычислить автора послания.
— Что думаешь, Аски?
— Не знаю, что и сказать… Я потрясен. Я и не думал, что напряжение достигло такой силы, что люди станут прибегать к такого рода мерам. Мне стыдно за всех шотландцев. Одно можно сказать точно — хотел бы я встретить трусливых негодяев, которые замыслили столь гнусное злодеяние, лицом к лицу.
Эрлингтон опустил голову. Это послание достигло своей цели — вызвать эмоциональный отклик. И в нем, и в Аски. Но нельзя допустить паники. Он еще раз спокойно перечел письмо. Хоть это и было сложно, он не стал принимать его на свой личный счет. Оно адресовано не ему, а ведомству, которое он представляет. Кто бы ни оказался на его месте, он получил бы такое же или похожее послание. И все же было сложно игнорировать угрозу, ведь она адресована не ему, а его любимой дочери.
Аски положил руку на плечо Эрлингтону.
— Ты должен знать, что никто слова дурного не скажет, если ты решишь вернуться с Сереной в Англию. Правительство может прислать сюда кого-нибудь другого, кому нечего терять.
Кому нечего терять… Да, для него Серена — целый мир. Она единственное, что у него осталось. Он не может рисковать ее жизнью. И все же…
Трясущейся рукой Эрлингтон поставил стакан с водой на стол.
— Я не могу отказаться от своей миссии, Аски. Сам факт, что мою семью запугивают, символичен. Если даже послу, который по определению пришел с миром, можно угрожать таким вот образом, чем же тогда эти люди могут пригрозить — или сделать без предупреждения — простому человеку и его родным? — Он глубоко вздохнул. — Я… просто обязан… остаться, чтобы добиться мира для наших народов. Свобода от раздоров — не привилегия избранных… она для всех.
Аски одобрительно кивнул.
Посланник сложил письмо так, как оно было сложено, когда попало к нему в руки — приколотое к дверце его кареты черным кинжалом.
— Тем не менее, Аски, я не хочу подвергать опасности твою семью вместе со своей. Я сейчас же наведу справки, и мы с Сереной переедем в другое жилище, как только рассветет, если ты не против подождать до утра.
Аски встал как вкопанный.
— Вообще-то я категорически против. Вы оба останетесь в Копперлифе. Это, конечно, не крепость, но все же достаточно безопасное место.
Эрлингтон протестующе вытянул руку.
— Нет, я и слышать не хочу об этом. Мы остановимся в Инвернессе. Я подам прошение его величеству, чтобы нам выделили пару английских гвардейцев для защиты Серены.
Веселые морщинки вернулись в уголки глаз лорда Аски.
— Нельзя окружать бедную девочку военными мундирами, дружище. Она и так уже закусила удила от того, что не может вернуться домой одна, без тебя, охраняющего ее, как какого-то преступника.
— Я должен защитить Серену любой ценой.
— Почему ты не отправишь ее в Лондон, где она будет в безопасности?
Посланник покачал головой:
— Мы с ней обсуждали это миллион раз. Она не поедет без меня. Она отчаянно рвется назад, в Англию, но упорно отказывается возвращаться, если я не поеду с ней.
— Что, если рассказать ей о письме? Может, тогда она поедет?
Посланник закатил глаза.
— Вот уж нет. Я слишком хорошо ее знаю. Она лишь использует это как аргумент, чтобы заставить меня вернуться в Лондон. И все же ей стоит сказать о нависшей над ней опасности. — Он провел рукой по своим седеющим волосам. — Бедняжка. Она и так чувствует себя несчастной и без всех этих… угроз. Но тут уж ничего не поделаешь. Я должен обеспечить ее безопасность любой ценой. Для этого мне просто надо всегда брать ее с собой, куда бы я ни ехал. Ей, конечно, будет до смерти скучно, но придется потерпеть. По крайней мере, пока не решится эта проблема. — Он помахал сложенным письмом. — Или пока не поймают этого бандита.
— Бандита, — медленно повторил Аски, в голову которому пришла идея. — Ну конечно! Думаю, я знаю, кто сумеет тебе помочь.
— Кто?
Лучики морщин в уголках глаз Аски стали глубже.
— Другой бандит.
На лице Эрлингтона появилась смесь надежды и удивления.
— Кого ты имеешь в виду?
— Его зовут Малькольм Слейтер. Ну, Слейтер не настоящее его имя… На него однажды напали из-за… — Аски проглотил конец предложения. — В общем, этот Слейтер работает на британское правительство. В основном его зовут, когда надо поймать изменников и беглых преступников. Он хитер, как лис, силен, как лев, и от него еще никто не уходил. Он мастерски предугадывает все шаги преступников, и никто не остановит это отребье быстрее, чем он.
— Думаешь, он сумеет вычислить человека, написавшего письмо?
— Если и не сумеет, то по крайней мере укажет нам верное направление. В одном я уверен твердо: никто другой не подойдет лучше на роль телохранителя твоей дочери.