Министр тяжелого и транспортного машиностроения СССР С.А. Афанасьев, как и многие в нашей бывшей стране, занимался не совсем тем делом, которое фигурировало в его должности. Он вообще-то, строил ракетные комплексы. А потому 25 апреля 1986 года пожаловался первому секретарю ЦК КПЛ Борису Карловичу Пуго на то, что Рижский дизелестроительный завод не выпускает в нужном количестве для ракетчиков дизельные генераторы «Неман». Было настоятельно предложено освоить в 1987—1988 годах капитальные вложения, и расширить завод на 3 гектара.
На строительство нового инженерно-лабораторного корпуса площадью 11 тысяч квадратных метров выделялось 7,1 миллиона рублей; на техническое перевооружение — 29 миллионов. Но, увы, песенная революция прервала творческий союз ракетчиков и дизелестроителей. Хотя дизель-генераторы в Риге делают и поныне.
Участие посланцев республики в строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали — факт в советское время широко пропагандировавшийся. Но есть и секретная сторона вопроса. Оказывается, ЦК специально рассматривал работу ПМК-206 «Латбамс-трой». Всего на объектах БАМа, предназначавшейся в первую очередь для переброски войск в случае войны с Китаем, было занято 6 латвийских министерств и ведомств. В 1986 году «в виде оказания шефской помощи» (т.е. бесплатно) в Сибирь поставляли 600 кубометров сборных железобетонных конструкций, 500 тонн металлоконструкций и проката, машины, механизмы, три комсомольских строительных отряда. Минторгу республики поручено организовать торговое обслуживание рабочих.
Но готов ли был БАМ к приему латвийцев?
«Заказчиком и генеральным подрядчиком длительное время не решается целый ряд вопросов, в т.ч. поставки сборного железобетона, металла, леса, цемента, асфальта, выделение дополнительно средств для окончания временного поселка и базы, комплектация оборудованием и др.»
Под грифом «Секретно» фигурирует в архивном деле и такой знаковый вопрос, как обсуждение, опять же, негласного постановления ЦК КПСС от 31 марта 1986 года «О привлечении к общественно полезному труду незанятой части трудоспособного населения в союзных и автономных республиках Средней Азии, Закавказья и Северного Кавказа». Госкомитет по труду Латвийской ССР «рассмотрел вопрос о целесообразности создания филиалов промышленности Латвийской ССР» на этих территориях, «и пришел к выводу, что этого не следует делать».
Почему? Да потому что «на период до 2000 года» в самой Латвии предполагалось повышение зарплат, которое должно было обеспечить «фактическое высвобождение численности работников производственной сферы до 5 %». Не подумайте, что председатель Госкомтруда В.Н. Чевачин — не интернационалист. Просто он «имел также в виду ту обстановку, которая складывается в ближайшие 15 лет в связи с намеченным более быстрым ростом производительности труда».
Действительность, конечно же, внесла коррективы в видение тов. Чевачиным экономической ситуации в Латвии. Но, так или иначе, когда еще не брезжил расцвет Атмоды (латышского национального «Возрождания», прораставшего сквозь «перестроечную» риторику), именно простой русский советский аппаратчик поставил крест на «экспансии» латвийской промышленности в мусульманские республики СССР. Понятное дело, что в случае реализации этих планов движение было бы — с точностью наоборот: «Уж лучше мы к вам».
***
Сегодня в Латвии нет ни одного вытрезвителя, и меры по ограничению употребления спиртных напитков инициируются преимущественно Министерством здоровья. А четверть века назад они были на повестке дня руководящих органов правящей партии!
Передо мной— направленный в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС 1 февраля 1988 года документ — секретная информация 2-го секретаря ЦК КПЛ Виталия Соболева о состоянии дел с антиалкогольной кампанией в Латвийской ССР. Из него, в частности, можно выяснить, что в 1987 году производство коньяка в республике сократилось почти вдвое — с 15 тысяч до 8,9 тысяч декалитров. «Он выпускается Рижским винно-шампанским комбинатом исключительно для нужд промышленности и не производится для розничной торговли». Счастливыми получателями коньяка стали: хлебокомбинаты Московского и Пролетарского районов г. Риги, кондитерские фабрики «Лайма», «Узвара», «17 июня», Рижский мясокомбинат и ПО «Латвияс балзамс».
Конечно, что-то утаить от коньячных нужд производства тортов или копченой колбасы было возможно. Но если бы это вскрылось, то кара была бы куда большей, нежели постигшая замминистра торговли ЛССР тов. Гаварса Л.Я. и заместителя председателя правления Латпотребсоюза тов. Киндзулиса В.А. Они, «допустившие сверхплановую продажу спиртных напитков в первом полугодии 1987 года», были «строго предупреждены о недопустимости...» Хотя, казалось бы, торговые работники перевыполняли план!
В 1987 году потребление хмельных напитков в Латвии в пересчете на абсолютный алкоголь составило всего 4,41 литра. Для сравнения — в 1984 году это было 10,52 литра. В. Соболев рапортовал в Москву об успехах:
«В 1987 году полностью прекращено производство плодово-ягодных вин и виноматериалов. Имевшиеся переходные остатки виноматериалов переработаны спиртзаводами на плодовый спирт, который используется промышленностью для производства парфюмерно-косметических изделий, а также экстрактов трав».
Вот так и сошел со сцены легендарный «Тайзелс»... Справедливости ради, плодово-ягодные «бомбы» в нынешней стране ЕС весьма ликвидны. Только их латышские этикетки обманчивы — производятся они в Литве! А то и вовсе на прилавках доминирует 18—19-ти градусный товар из Беларуси.
Заслуженно Горбачева именовали «минеральным секретарем»: его кампания в Латвийской ССР дала рост производства минеральной воды в 2,85 раза. В свою очередь, пива стали выпускать меньше на 26,5 %, водки и ликеро-водочных изделий на 57,4 %, вина виноградного на 50 %, игристых напитков на 40 %. В деньгах за 2 года «минус» составил 28 миллионов рублей.
Выпивка в те годы могла серьезно осложнить служебную карьеру: так, в 85—86-м Комиссия по кадрам загранплавания при ЦК Компартии Латвии отказала в допуске к плаванию за границей 111 человек с формулировкой «за злоупотребление спиртными напитками». В 1986 году были рассмотрены персональные дела 879 пьющих коммунистов, 445 человек изгнали из рядов КПСС. По пьянке лишились должностей и весьма титулованные товарищи: секретарь парткома РАФ, директор фабрики «Лиепаяс апави», 2-й секретарь Рижского райкома комсомола, редактор газеты «Падомью Вента».
Феномен тех лет — созданные свыше «трезвеннические» структуры. На 1 января 1987 года было создано 4 222 первичных организации Общества борьбы за трезвость, в которых было 65 тысяч человек! По решениям сельских сходов было создано 24 полностью безалкогольных зоны в Алуксненском, Гулбенском, Даугавпилском и Резекнен-ском районах. «Без отрыва от производства лечатся более 6,5 тысяч больных», — отчитывался перед ЦК КПСС в секретном документе сам 1-й секретарь ЦК КПЛ Борис Пуго.
И одновременно пояснял причины увеличения продажи сахара в Советской Латвии: «Населением больше стало заготавливаться различных соков, варенья в домашних условиях...» Какая брага, какой самогон? Вы что! Ведь крестьянство шагает в первых рядах борьбы с зеленым змием: «С 1986 года полностью прекращено производство вин в цехах колхозов, совхозов и межхозяйственных предприятий». «За хранение крепких спиртных напитков домашней выработки в целях сбыта привлечено к уголовной ответственности 172 человека».
«Пьянство практически вытеснено из производства, — рапортовал Борис Карлович, — однако оно перешло в быт, в семью». Констатирована и тревожная тенденция: «В последнее время особенно среди молодежи участились случаи употребления наркотических веществ, различных химикатов, воздействующих на нервную систему человека».
Разумеется, позитивный эффект, хотя и краткосрочный, присутствовал. Что было, то было: с 1985 по 1986 год преступность в Латвии сократилась на 11,8 %. Умышленных убийств стало меньше на 30,7%, тяжких телесных повреждений— на 21,8%, автоаварий со смертельным исходом — на 21,6 %. Это очень серьезная подвижка, и связать ее можно было только с тем, что ЛССР «очень резко завязала». В 1986 году по всей республике было создано 113 безалкогольных предприятий общественного питания. В рабочие дни спиртное продавалось с 14 до 19 часов, норма отпуска была установлена «2 бутылки в одни руки» (кроме пива). По выходным и праздникам торговали с 11 до 17 часов, причем была запрещена продажа водки, плодово-ягодных и даже виноградных вин!