Комитетский-то президиум и возглавил И. Кезберс после возвращения из командировки в Швецию и защиты кандидатской диссертации по внешней политике тамошних социал-демократов. В ней он много раз ссылался на Улофа Пальме, с которым общался лично. Дальнейшая эволюция Кезберса — от лидерства в Независимой компартии до конгломерата прагматиков «Саймниекс».
Так повернулась судьба, что оба — и Пальме, и Кезберс — ушли в расцвете сил. Шведского премьера, возвращавшегося без охраны из кино, в 1986 году застрелил неизвестный. Депутата латвийского Сейма, ранее планировавшегося министром в несостоявшемся кабинете Чеверса, обнаружили мертвым в 1997 году в гостиничном номере во французском Страсбурге. Пальме ушел в 59 лет, Кезберс — в 53. А какой была бы политика в нашем регионе, будь они живы?
(По материалам из Государственного архива Латвии.32)
***
Факт налицо: Советская Латвия отнюдь не была тотально закрытой страной. Взять даже не перестройку, а самую что ни на есть «эпоху застоя». И окажется, что тут «тусовались» представители как малых, так и вполне великих держав! А работал по ним будущий знаковый политик независимой ЛР.
Вот гостил в Риге 24—25 января 1978 года генеральный консул Швеции в Ленинграде Альф Бу Эмануэль Рус. Программу составили плотную: он посетил Президиум Верховного Совета, МИД, Госплан, Общество дружбы, Рижский морской торговый порт, ЛГУ, ВДНХ. Судя по справке под грифом «Секретно», подготовленной советником МИД ЛССР Юрисом Боярсом, «во время официальных бесед Рус неоднократно подчеркивал свое исключительно дружеское отношение к СССР». Швеция, дескать, «испытывает особый интерес к расширению экономических и культурных связей с прибалтийскими республиками».
Шведский дипломат, по оценке Ю. Боярса, вел себя по-братски — как принято «только в общении между официальными лицами социалистических стран». И еще:
«Рус неоднократно указывал на то, что он... связан с СССР и семейными узами. Его мать до революции проживала в России, так как отец работал здесь в фирме Нобеля. Мать до сих пор владеет русским языком. А жена Руса — Астрида Рус (ранее Бренцсен) уроженка Латвии, по национальности латышка, покинула ЛССР в пятилетием возрасте».
Ну и вообще, оказался швед милый старикан:
«По характеру Рус оставил впечатление весьма общительного, дружелюбного и довольно откровенного, но вместе с тем несколько легкомысленного человека. Хотя он явно имеет уже неважную память, так как неоднократно забывал то, о чем ему только что было сказано, он все-таки не делал систематических записей ряда высказанных ему официальными лицами соображений. Рус явно испытывает слабость к алкогольным напиткам, но может соблюдать норму. Под влиянием сказанного или наступающих старческих признаков Генконсул имеет склонность засыпать на отдельных неофициальных мероприятиях. В целом Рус, по его словам, остался очень доволен своим визитом в гор. Ригу, во время которого он никаких критических или недружеских высказываний в отношении СССР не допускал».
В следующем месяце, 22-24 февраля 1978 года в Риге пребывали журналисты агентства Associated Press Томас Кент и Телеграфного агентства Северных Стран Эмма Свеборг. Окормлял и охмурял их также Юрис Бояре. Дипломат действовал «с учетом того, чтобы показать лучшие достижения нашей республики... а также, по возможности, пресечь сбор инокорреспондентами нежелательной информации». Так, Кент всегда пытался «собрать точные данные о национальном составе республики, жителей г. Риги и даже сотрудников посещаемого заведения». Интересовало его и количество верующих, и влияние русского языка на латышский, и положение абстрактного искусства.
В ответ предъявлялась «ленинская национальная политика КПСС в действии» на примере колхоза «9 мая»: «После повторных просьб инокорреспондентов им были показаны несколько личных домов рыбаков, которые, по словам иностранцев, оказались обставлены “как дворцы”».
В Риге западники «первым делом посетили рынок и там видели много мяса, которого в магазинах якобы не имелось». А вот в Салас-пилсский мемориал поехать отказались.
Характеристика наблюдательного офицера действующего резерва внешней разведки КГБ тов. Боярса:
«Г. Кент по нашему мнению, очевидно в силу своей молодости, человек несколько экспансивный, относительно неглупый, но несколько неопытный в диспутах на острые темы. Весьма прилично владеет русским языком. Все время теряет вещи».
Но все прошло удачно, спровадили непутевого Кента.
... Маленькая, но удаленькая Исландия, как известно, первой в мире признала независимость стран Балтии в 1991 году. А какова же была ее позиция при «развитом социализме»? Об этом повествует очередной отчет тов. Боярса, где зафиксированы подробности пребывания в Латвии Чрезвычайного и Полномочного Посла Ханнеса Йонссона с супругой за 30 мая — 1 июня 1978 года.
Причем в это время в Рейкьявике были муниципальные выборы. Консул «говорил, что болеет за левых, и чрезвычайно обрадовался, когда узнал об их победе». Если левые победят и на национальном уровне, то «вероятнее всего Исландия выйдет из НАТО и, вследствие этого, будет закрыта база ВВС США в Кефлавике».
«Кроме того, ожидается, что левое правительство пойдет на дальнейшее сближение с социалистическим лагерем и, соответственно, некоторое свертывание отношений с Западом. Во внутренней политике ожидается ориентировка на сокращение доходов крупного капитала в пользу трудящихся».
В общем, чуть ли не приполярную Кубу нарисовал оптимист Ю.Р. Бояре в докладной! Еще бы — целого посла раскручивать, это не фунт изюму.
Первый посол Исландии, посетивший Прибалтику, «во всех беседах он отмечал прогресс в советско-исландских отношениях, отсутствие особых противоречий и прогрессивное развитие выгодных экономических связей». Йонссон признал «полную зависимость Исландии от отдельных поставок СССР, как например поставок нефти и нефтепродуктов» — что свидетельствует о доверии к советской стороне. Посол оказался идеальным пассажиром: «Никаких критических высказываний ни по поводу увиденного ни вообще в отношении явлений жизни не допускал». О нем «сложилось впечатление как о весьма скромном, радушном, дружественно настроенном человеке».
А вот с кем были у СССР в то время неважнецкие отношения — так это с Китаем. Сейчас в латвийской официальной историографии принято утверждать, что КНР не признавала Советской Прибалтики. Однако 31 августа — 1 сентября 1978 года в Риге был никто иной, как китайский посол в Советском Союзе Ван Юпин.
В Риге, согласно отчету все того же неутомимого Юриса Боярса, он встретился с министром иностранных дел Латвийской ССР Кру-миныием, а также заместителем председателя Рижского горисполкома Линдбергсом, подарив последнему вышитую картину с изображением старого Пекина. А вот при посещении идеологических мест Ван Юпин был, в отличие от иных визитеров, весьма эмоционален. В Саласпилсе не только возложил цветы, но и раздал букет сопровождающим, включая советских. «В ходе визита посол еще несколько раз повторил, что посещение мемориала оставило у него неизгладимое впечатление». В книге почетных гостей Ван Юпин записал: «Склоняю голову перед жертвами советского народа в борьбе с фашизмом». Сам он воевал с японцами, участвовал в Великом походе китайских коммунистов.
Посол сам предложил советским сопровождающим пообедать с ним, провозгласив тост: «За Латвию», алаверды получив «За мир». «Китайцы вели себя весьма предупредительно, корректно», — заключил Юрис Бояре. Все-таки разведывательная школа у постоянного сопровождающего иностранных дипломатов была на высоте!
Взять, скажем, такой чувствительный вопрос, как отношения соцстран между собой — по нему тов. Бояре сделал подлинные открытия. В частности, во время визита в Ригу начальника управления МИД Кубы Сидрока Рамоса Паласиоса, латвийский советский дипломат узнал от него, что «КНР... прилагает все усилия к тому, чтобы протолкнуть в движение неприсоединения Румынию, которая в таком случае стала бы агентом и проводником воли КНР в этой группировке стран». Кубинский гость «особенно много рассказывал о борьбе Кубы против происков КНР и Югославии». Белград пытался оттеснить Гавану с позиций неформального лидера неприсоединившихся стран, но «эта акция Югославии была сорвана».