К счастью, не все социологи придерживались этой точки зрения: у Кейнса деньги могут быть желанными сами по себе, либо для того, чтобы обезопаситься в неопределенном будущем (и тогда они должны как можно дольше оставаться в виде сбережений), либо для спекуляций (тогда в основе лежит любовь к деньгам ради денег, которую Кейнс рассматривал как болезнь). В фундаментальном труде «Философия денег» Георг Зиммель напомнил, что психологически тяга к деньгам отнюдь не нейтральна: можно желать денег ради них самих (жадность) и отказываться расставаться с ними без веских причин (скупость); можно желать их ради простого удовольствия тратить, даже не стремясь насладиться приобретенными товарами (то, что он называл расточительностью), или, что бывает реже, отказаться от обладания деньгами (это относится к аскетам или людям, страдающим «денежной анорексией»); а можно желать обладать деньгами, руководствуясь простым стремлением к власти или уважению.
У Толкина мы не увидим «завуалированных денег». Обладание золотом во «Властелине Колец» и «Хоббите» редко обусловлено желанием наслаждаться лучшей жизнью (хотя иногда у хоббитов такое встречается) – скорее, стремлением к власти. В «Хоббите» король эльфов мечтает только о «накоплении сокровищ, особенно серебра и белых драгоценных камней», и стремится приумножить свое богатство, чтобы сравняться с эльфийскими владыками древности. Гномы желают обладать не столько традиционными золотом и серебром, сколько «настоящим серебром», эльфийское название которого «мифрил».
Мифрил можно ковать, как медь, и полировать, как стекло, он одновременно легкий и твердый и не тускнеет со временем. Из него делают кольчуги, шлемы, корабли, Великие Врата и, конечно же, украшения (в том числе кольцо Нэнья). Его редкость и полезность объясняют, почему он стоит бесконечно дороже золота. Но также несомненно, что причина еще и в том, что обладание вызывает всеобщее восхищение – мифрил является «объектом всеобщего вожделения». Еще более поразительным, конечно, выступает желание Смауга спать на куче золота, из которого он не извлекает ничего – ни удовольствия от приобретенных предметов, ни удовлетворенного стремления к уважению или власти. Жажда золота здесь присутствует как таковая: речь идет о чистой жадности.
Это подводит нас к вопросу о стоимости вещей, определение которой разделяет экономистов на два течения. Для классических и марксистских[53] экономистов стоимость возникает из труда, вложенного в объект (в данном случае – того факта, что нужно копать все глубже и глубже, чтобы добыть мифрил). Для пришедших на смену неоклассиков от экономики стоимость проистекает из объективной полезности, связанной, например, с различными свойствами мифрила, и субъективной полезности, где ценность – прежде всего категория индивидуальной психологии. Обе эти концепции имеют серьезный недостаток: стоимость рассматривается вне каких-либо связей между людьми, следовательно, она предшествует обмену и обществу. Однако современные экономисты, такие как Андре Орлеан, считают, что ценность, даже субъективная, не рождается чудесным образом в голове каждого человека, а является результатом взаимодействия людей, в частности стремления к подражанию, порожденному социальным сравнением. Это представлено в карикатурном виде в «демонстративном потреблении», проанализированном Торстейном Вебленом[54].
Представления Толкина об экономике и деньгах крайне далеки от концепций господствующей экономической мысли, но в том, что касается денег, он, возможно, ближе к реальности, чем экономисты мейнстрима, которые, как следует помнить, приняли за основу знаменитую теорию об использовании денег как альтернативы простому обмену.
Идея нейтральных денег необходима для сохранения имиджа рационального и десоциализированного homo œconomicus, лежащего в основе доминирующего подхода в экономике (даже если представление об этом homo œconomicus регулярно дополняется и уточняется).
Действительно, если деньги могут быть желанны ради них самих, то положение человека определяется не только по отношению к товарам, которые он может приобрести, но и в сравнении с другими членами общества (что характеризует короля эльфов), если только его поведение не иррационально (это случай Смауга).
По словам антрополога Дэвида Гребера[55], идея о товарном обмене все еще сохраняется, поскольку является краеугольным камнем всей мейнстримной экономики. Остается лишь улыбнуться тому, как Пол Самуэльсон, автор книги «Экономика» (долгое время – самого продаваемого учебника по этому предмету), объясняет происхождение денег: «Если бы нам пришлось реконструировать историю в соответствии с логическими гипотезами, мы, естественно, предположили бы, что эпоха натурального обмена должна была смениться эпохой товарных денег».
53
Термин «классики» охватывает большинство авторов XIX века (Смит, Рикардо…). Их отличают от «неоклассиков» (Вальрас, Джевонс, Парето и др.), появившихся на рубеже XIX и XX веков.
55
Дэвид Гребер (1961–2020) – американский антрополог и общественный деятель, анархист. –