Финвэ и Финголфин
1. Финвэ был женат на Мириэль, от которой у него родился Феанор. Потом Финвэ женился еще раз – на Индис, от которой у него родились два сына, Финголфин и Финарфин, и две дочки, Финдис и Иримэ.
2. Финголфин был королем эльфов, вызвавшим Моргота на бой и равнившим его семь раз, прежде чем сам погиб от удара булавой. Его брат Финарфин был единственным, кто остался со своим народом в Амане согласно воле Валар (однако его дети, включая Финрода и Галадриэль, последовали за Феанором).
Именно в связи с этим Толкин углубляется в понимание мудрости у Нолдор, возвращаясь к соотношению мудрости (софии) с философией:
«Мудрость» – но не в смысле «проницательность, здравое суждение (основанное на опыте и достаточных знаниях)»; ближе было бы «знание» или «философия» в ее изначальном смысле, включавшем науку. Таким образом, Ñolmë отличался от Kurwë «техническим мастерством и изобретательностью», хотя они не обязательно практиковались разными людьми. Корень появился в квенья (языке, в котором он использовался чаще всего) в формах, образованных от распространенных эльдаринских ñgol-, ñgōlo-, со слоговым n или без него: как в *Ñgolodō (квенья Ñoldo, телерин golodo, синдарин goloð) – Нолдор с древнейших времен были наиболее выдающимися в такого рода «мудрости» и преуспели в ней; ñolmë – раздел мудрости (наука и т. д.); Ingolë (ñgolmë) – мудрость/философия в целом; ñolmo – мудрый человек; ingólemo – тот, кто обладает очень большими знаниями, «маг». Это последнее слово, однако, считалось архаичным и применялось только к великим мудрецам эльдар в Валиноре (таким, как Румил)[81].
Беглое прочтение начала этого текста позволило бы толковать «здравое суждение» так, как его принято переводить сегодня: верное, то есть достоверное суждение с точки зрения (позитивной) науки. Подтверждением такого прочтения служило бы то, что это суждение основано на опыте. Мы будем исходить из принципа Канта: знание, считающееся достаточным для вынесения суждения, непременно должно основываться на опыте. Знание существует только в том случае, если условия феноменальности, каковыми являются пространство и время, применимы к отвлеченным категориям. Нет науки вне опыта: то, что находится за пределами его сферы, не относится к науке, так как достоверность подобных суждений не проверяема.
Толкин противопоставляет эту концепцию мудрости тому, что для него является истинной философией. Он предпочитает сблизить мудрость с наукой и философией, включающей в себя науку. Затем он напоминает нам, что такова более древняя концепция философии, объединявшая философию и науку. Однако позитивистское прочтение свело бы философию к науке, что неприемлемо для Толкина, как следует из приведенного отрывка.
Что касается понятия проницательности (phronesis, также переводится как «благоразумие»), здесь ключевым авторитетом служит Аристотель с VI книгой «Никомаховой этики». Однако мы не можем подробно проанализировать его здесь (см. вставку ниже).
Тем не менее давайте остановимся на представлении философии и ее отношении к науке. Для начала отбросим аристотелевское прочтение: именно отношение к целому является здесь определяющим, тогда как у Аристотеля философия – это прежде всего теоретическая наука (чистое интеллектуальное созерцание), высшая отрасль знания, но все же отрасль. С этой точки зрения, большинство людей являются последователями Аристотеля, полагая, что философия – занятие, возможно отличное от остальных, но при всем том это область знаний, и не более (не лучше) того.
Центральным термином у Толкина, структурирующим взаимосвязи всего остального, является ñolmë: мы видим, что он противопоставляет его, во-первых, kurwë, а во-вторых ingolë. Философия не является его главным объектом. Он стремится противопоставить «мудрость» профессионала; мудрость, которую дает знание; мудрость от рефлексии в какой-либо области; мудрость искушенного мнения, – и противопоставить их всеобъемлющей му
дрости.
Сэмуайз Гэмджи
Вопрос о соотношении мудрости и проницательности возникает при переводе полного имени Сэма у Толкина. Samwise переводится[82] на французский как Samsagace (Ф. Леду) или Samsaget (Д. Лозон). Аристотель в главе 12 книги VI «Никомаховой этики» объединил phronesis со знанием, накопленным опытом стариков. Но не является ли и проницательность Сэма той самой мудростью опытных, на которую ссылается древнегреческий философ? С другой стороны, в «Никомаховой этике» единственное приемлемое значение слова «мудрость», которое допускает Аристотель, – благоразумие/проницательность как политическая мудрость (1141b23). И разве Сэм, будучи мэром Шира, на самом деле не наделен той политической мудростью, которую включает в себя phronesis? Сэм у Леду – потомок старейшины, а у Лозона – мэр Шира, но в любом случае он благоразумный последователь Аристотеля!
82
Samwise буквально переводится на русский как «мудрый Сэм», но в книгах его называют именно Сэмом или Сэмуайзом, никак не подчеркивая в русском варианте его «мудрость», которую постарались сохранить французские переводчики в вариантах имен с корнем – sag- от французского sagacite (проницательность). –