— Сегодня днем мы встретили четырех женщин, которые попытались вступить в клуб. Каждая из них потратила от трехсот до шестисот тысяч долларов на достижение этой цели. И сегодня утром каждая получила письмо с отказом.
Мосс замер:
— А что не так?
— Комитет проголосовал против.
— Что это значит? Чьи-то интриги?
— Некто написал анонимное письмо с возражениями.
— Анонимное, черт побери. Кто?
— Это тайное голосование. И решение должно быть единогласным.
— А Стаутмейеры попали, — начала было Ли. — Представляешь?
— Ш-ш. — Пиппа вновь обратилась к Моссу: — На сегодняшний день вы потратили жалкие восемнадцать тысяч на тряпки и сорок восемь тысяч на праздник плюс еще несколько тысяч на развлечения.
— Не забудьте — шестьдесят пять тысяч на вас лично.
— Отлично! — отрезала Пиппа, стремительно подсчитывая в уме. — Все равно получается лишь сто тридцать тысяч долларов, что, грубо говоря, едва достаточно, чтобы купить вам два голоса из шести. Вы не можете позволить себе выглядеть дешевкой, сеньор Боус. Насколько сильно вы хотите попасть в этот клуб?
Он поразмыслил:
— У вас ведь припрятано что-то в рукаве, а, шмакодявка?
— Мосс! Не смей разговаривать с Космо в таком тоне!
Пиппа пожала плечами:
— Да зовите меня как угодно. Я предлагаю бал-маскарад. Двести тысяч долларов.
— Я дам тридцать.
— Сто сорок.
— Девяносто.
— Идет.
— А теперь вы расскажите кое-что мне, Космо, — прорычал Мосс. — Где собирается этот членский комитет?
— В клубе, насколько я могу предположить.
— Когда следующее заседание?
— Зачем вам это знать? Вы не можете присутствовать. Не можете даже пытаться выяснить дату заседания.
— Вы действуйте своим путем, а я пойду своим.
Над верхней губой Пиппы защекотало. Проведя языком по губе, она почувствовала колкую щетину. Усы медленно сползали: день выдался длинным и жарким.
— Простите, — поспешно сказала она. — Я немедленно займусь организацией бала.
— Постойте! Что мне надеть сегодня на встречу с этими «люрексами»? — воскликнула ей вслед Ли.
— Желтое платье от Эррера с малиновыми лодочками. Жемчуг и лепту для волос, если у вас есть.
Пиппа помчалась в свою комнату, где убедилась, что усы висят на нескольких ниточках. Хуже всего, что утром она оставила тюбик с клеем незакрытым и он почти весь вытек на туалетный столик. Она ринулась в ванную за бритвой, чтобы попробовать отскрести хотя бы немного.
Коул брился, стоя нагишом у раковины.
— Ой, мама! — взвизгнула Пиппа.
— Я полагал, мы договорились стучаться, Космо, — заметил Коул, ничуть не нервничая.
— Я полагал, вы моете машину! — Пиппа ввалилась обратно в комнату и захлопнула дверь. Она в жизни не была так унижена. На миг Космо исчез и вернулась прежняя, раненая Пиппа, готовая кричать во весь голос. Она было бросилась на кровать, чтобы зарыться головой в подушку и завыть, как вдруг услышала: Коул насвистывает «Этот дивный мир»… Она задержала дыхание, прислушиваясь. Он, кажется, счастлив. На самом деле счастлив.
Свист стих.
— Я готов, Космо, — оповестил он через дверь. — Ванная в вашем распоряжении.
Выйдя из транса, Пиппа позвонила Оливии Вилларубиа-Тистлберри, чтобы дать выход чувствам. Трубку снял Корнелиус и сообщил, что Оливия с адвокатами отбыла в Колумбию откупаться от суда. Затем Пиппа позвонила в Даллас.
— Я так рада, что ты вернулся к работе, Шелдон.
— Не всецело, — поправил он. — Я обследуюсь у специалиста по регенерации волос по поводу той части, которая еще отсутствует.
— Тебе будет приятно узнать, что я еще учусь.
— В школе для горничных?
— Сейчас я прохожу практику. Через неделю получу диплом, если удачно пройдет грандиозная вечеринка.
— Я поверю в этот диплом, только когда увижу его.
— Я хочу, чтобы ты оказал мне небольшую услугу.
— Я только что послал тебе «мазерати», телефон, десять тысяч долларов и зажигалку, которая уничтожила мои брови. Еще около восьмидесяти тысяч у тебя на счете. Не говори, что ты все потратила на крахмал для передников.
— Мне нужно, чтобы ты прислал четыре штуки фальшивых усов, — сказала Пиппа. — Срочно. Доставка рано утром. Симпатичные. Светло-коричневые. И суперклей, адаптированный к условиям пустыни. Гипоаллергенный, если сумеешь найти.
— Пустыни? Я думал, ты в Аспене.
— Ты меня не слушаешь? Я прохожу стажировку в Лас-Вегасе. Парики и усы — часть моей повседневной жизни здесь.
— Что это за хозяин желает, чтобы горничные клеили ему усы? Звучит как сексуальное домогательство. — Шелдон повысил голос. — Может, следует подать в суд?