— Миссис Хендерсон посылает украшение для прически Пиппы, — раздался голос Гарри, дворецкого. — Нам было бы очень приятно, если бы она надела его сегодня вечером.
Брент возвратился с маленькой коробочкой в руках. Внутри покоилась драгоценная фамильная заколка, инкрустированная четырьмя каратами бриллиантов старинной огранки.
— Мило, — сказала Пиппа, прекрасно понимая, что заколка была скорее миной для ее мамочки, чем подарком для нее самой.
— Вы не взволнованы? — воскликнул Брент.
— Прямоугольники — это так старомодно! — заметила Тейн. — Я бы предпочла оправу в виде платинового овала. Но, полагаю, тебе придется ее надеть, в противном случае Розамунд будет сокрушаться.
К ее удивлению, Пиппа не шевельнулась.
— Хватит злиться, детка. Пожалуйста. Столько людей зависят от тебя.
Это сработало, как всегда. Пиппа сползла с дивана. Пока Брент укладывал ее волосы в узел, она наблюдала за матерью, курившей в раскрытое окно.
— Нервничаешь по поводу вечера, мам?
— Ни капельки.
На самом деле Тейн искренне удивлялась тому, что до сих пор не валяется в отделении кардиологии университетского медицинского центра. Увольнение Уайетта положило мрачное начало этому дню. Подружки невесты почти готовы поднять бунт из-за дефицита калорий: шансы, что они обожрутся на бале Хендерсонов, были велики, а примерки и подгонки платьев больше не будет. Заменивший Уайетта Седрик оказался крайне эксцентричным персонажем. Тейн была далеко не уверена, что он сумеет справиться с ситуацией. Хуже всего, Пиппа огрызается и на грани срыва. Лэнс в борделе? Возможно, Розамунд просто от злости купила ему туда билет на весь день.
— Ты плакала, дорогая? У тебя глаза красные.
— Я ела остро-кислый суп. От него всегда глаза слезятся.
— Надеюсь, в нем не было глютамата натрия! Не то всю ночь не уснешь! — Тейн взглянула на свои золотые «Картье». — Ступай к себе и положи на глаза ломтики огурца. Я хочу, чтобы ты выглядела идеально.
Как и Розамунд. Как и все. Пиппа поцеловала мать в щечку:
— Я изо всех сил постараюсь, мамочка.
Тейн уже набирала номер на своем телефоне:
— Седрик? Позвоните ансамблю колоколов. Большие колокола нужно отполировать еще раз. Я видела на них отпечатки пальцев. — И она прервала разговор.
Пиппа задержалась в дверях:
— Кто такой Седрик?
— Я не сказала, что сегодня утром уволила Уайетта?
— Нет, не сказала. — Так вот почему Тейн на целый час опоздала к завтраку. И вот почему она звонила из аэропорта. — И где же ты нашла замену?
— Мне его рекомендовали. Седрик — ветеран трех королевских свадеб. Нужно было с самого начала пригласить именно его.
— А что случилось с Уайеттом?
Тейн не собиралась рассказывать дочери, что разорвать чек на двести пятьдесят тысяч долларов Уайетта заставила дурная карма.
— Он не выдержал напряжения, милая. А теперь поторопись.
Пиппа тут же позвонила Уайетту, но тот не ответил. Она позвонила Лэнсу — он тоже не отвечал. Официант принес превосходно охлажденный огурец ровно в тот момент, когда она боролась с подступившими слезами разочарования и растущей ярости. Пиппа положила несколько ломтиков на воспаленные веки, но отдохнуть все равно не получилось: каждые две минуты к ней влетала очередная подружка с очередной проблемой по поводу платья, внешнего вида или цвета лица. Общую ситуацию осложнял просочившийся в прессу слух, что на свадьбе Тейн существует два списка приглашенных, А и Б. Попавшие в список А получили лаковую коробочку, наполненную роскошно выполненными приглашениями с золотым обрезом на многочисленные приемы, вечеринки и собственно свадебную церемонию в симфоническом центре «Майерсон» с последующим ужином и танцами под шесть различных оркестров в усадьбе Уокеров. Те же, кто вошел в список Б, получили простое приглашение на свадьбу и фуршет в «Майерсон», где позже начнется вечеринка. Нечего говорить, что ряд светских персонажей Далласа пришли в неистовство, узнав, что не попали в список А. После дюжины словесных перепалок Пиппа попросила не соединять ее ни с кем. Она решила сложную головоломку судоку и съела половину шоколада, подаренного Кимберли. Когда же мигрень, несмотря ни на что, усилилась, Пиппа доела и ломтики прохладного огурца.
Едва пробило пять, свита невесты собралась у входа в отель. Поскольку Тейн запретила надевать на репетицию брючные костюмы, все юные леди щеголяли в скромных коктейльных платьях и на высоченных каблуках. Столпившиеся на веранде зеваки восторгались их нарядами. Под одобрительно-восхищенные крики и вспышки фотокамер девушки нырнули в первый из трех длинных лимузинов, дожидавшихся у кромки тротуара.