— Экспертиза там или не экспертиза, по никаким чудом не удастся убедить суд в том, что на этой странице содержится нечто помимо внутренностей сороконожки.
— То есть вы хотите сказать, что этот документ не пойдет? — Голос Пиппы задрожал. — Клянусь вам, диплом подлинный. У меня есть три свидетеля.
Гвендолин-Сью готова была поклясться, что ее пальцы начинают чесаться от прикосновения к влажной — возможно, зараженной бубонной чумой — бумаге. Сначала взрывы, теперь нечистоты. Что дальше?
— Пиппа, вам необходима помощь специалиста.
— Очень смешно. Именно поэтому я звоню Шелдону.
— Я говорю не о юридической помощи.
— Вы считаете меня сумасшедшей? — взвизгнула Пиппа. — Да я вам голову оторву!
— Сейчас вы говорите точно как Тейн.
Это охладило пыл Пиппы.
— Ее выпустили из тюрьмы?
— Это обошлось недешево, но она на свободе.
— Где она сейчас? — Молчание. — Пожалуйста, скажите! Я не собираюсь вступать с ней в контакт. Просто хочу знать, где она, чтобы думать о ней.
Гвендолин-Сью вздохнула. Они обе такие трогательные. Будь жив Энсон Уокер, он бы просто запер их в сарае, прежде чем вы успели бы прокричать «пять процентов посреднику».
— Она путешествует со старой школьной подругой. Вот все, что я могу сказать.
— Только не с этой ужасной Дюси Деймон! — Молчание на другом конце провода подтвердило подозрения. — Передайте большой привет Шелдону. Я позвоню ему, когда поступлю в другую школу. Это будет скоро, поскольку я на самом деле, правда, осталась без денег.
Гвендолин-Сью сдержала смех. Когда люди вроде Пиппы говорят, что они на мели, это означает, что у них остались последние пятьдесят тысяч.
— Держите нас в курсе. — И она повесила трубку.
Пиппа долго наблюдала за мухой, ползавшей по окошку ее комнаты. Пару дней назад муха была полна сил, энергии, яростно билась в стекло в уверенности, что найдет выход, ныне же впадала в летаргию: не жужжала злобно, просто ползала по стеклу, представляя собой легкую добычу для мухобойки. Завтра крылья не смогут даже оторвать ее от подоконника. А еще через день она умрет. Пиппа полностью осознавала ситуацию.
«Ты не жертва». — «Хотя и была чертовски близка к тому, чтобы ею оказаться».
«Не жалуйтесь на горькую судьбину, скорей найдите свою половину». — «Совершенно верно. Надеюсь, ты с ним замечательно провела время».
«Ты должна страдать ради искусства». — «Я достаточно настрадалась, и я скучаю по Пушкину».
Пиппа мрачно нюхнула из флакончика Тейн. Там оставалось всего полдюйма, и она не смела больше пользоваться духами. Около полуночи Пиппа побрела в магазинчик напротив за банкой равиоли. Когда она отсчитывала доллар и тридцать девять центов, кассир предложил:
— Не хотите лотерейный билет, а? Можно выиграть сто тридцать миллионов.
Пиппа хрипло расхохоталась. Шансы выиграть в лотерею были гораздо выше, чем получить диплом. Она заметила на полу оброненную телефонную карточку:
— Кто-то потерял, смотрите.
— Что упало, то пропало. Возьмите, позвоните матери. — Заметив выражение лица Пиппы, кассир поправился: — Позвоните приятелю. — Еще хуже. — Или подруге.
Пиппа отсчитала последние четыре пенни:
— У меня больше нет друзей.
— Вы не случайно нашли эту карточку, на все есть причина. Телефон у выхода! — Бедное дитя съело полполки консервированных равиоли и с каждым днем выглядело все несчастнее. — Позвоните, слышите? Кто-то наверняка о вас беспокоится.
Пиппа вставила карточку и набрала номер Джинни, один из немногих, что могла припомнить. Включился автоответчик.
— Привет. Ты все еще в Коста-Рике? Я в… — Она бросила взгляд на неоновые буквы на другой стороне улицы. — Номера «Тадж-Махал» в Бушкилле, Пенсильвания. Позвони, если захочешь. — Пиппа повесила было трубку. — О! Спроси Лотос Поло, — успела она крикнуть, прежде чем деньги на карточке закончились.
— Эй, полегчало? — окликнул ее кассир.
— Еще как! — Пиппа оглянулась по сторонам, не видать ли где слона, и метнулась обратно в хибару.
После кончины мухи единственными товарищами Пиппы остались термиты, пожиравшие стену в изголовье, да почти пустой флакончик с духами Тейн. В промежутках между повторяющимися ночными кошмарами, в которых Пушкин плачет и не может уснуть, Пиппа патологически тщательно занималась синяком под глазом: подобно мухе и ее амбициям, он начинался мощным пятном, но затем неумолимо бледнел. К тому моменту как зазвонил телефон, фингал почти исчез.
— Лотос Поло, — гоготала Джинни. — Определенно наскребла с самого дна по сусекам.