По мнению Эскрива, Opus Dei должна была стать "внутривенной инъекцией в кровеносный поток социума". Ее символ — крест, вписанный в круг, — призван зримо продемонстрировать миссию по канонизации окружающего мира изнутри. Известна одна показательная история, которая хорошо иллюстрирует тотализирующий, подавляющий дух этой структуры. Хосемария Эскрива, рукоположив своих первых трех священников — Альваро дель Портильо, Хосе Мария Эрнандеса де Гарника и Хосе Луис Мускиса, — заметил с досадой, что никто из них не курил. В Испании сороковых годов это рассматривалось как аномалия, между тем никому не следовало думать, будто члены "Дела Божьего" оторваны от мира сего и отличаются от всех прочих. Поэтому учредитель ультимативно заставил одного из троицы начать курить. Случай распорядился так, что первым сигарету опробовал Портильо — он и станет его самым преданным учеником и преемником.
Сперва Эскрива не задумывался о точном названии для своего "творения". Он ввел в оборот название Opus Dei после случайного вопроса своего духовника: "Как продвигается дело Божие?" Дело Божие, именно так.
Разумеется, это самое "Божие Дело" — вовсе не религиозный орден, как, например, францисканцы или доминиканцы, но и не светское движение. Оно объединяет под своим крылом мужчин и женщин, мирян и священников, и с течением лет Ватикан постепенно классифицировал его как благочестивый союз, церковное сообщество, гражданский институт.
Своими правилами, способами, форматом действий, одержимостью идеей подчинения "Божие Дело" напоминает могучий орден иезуитов, который мы уже обсуждали. Кстати, если помните, он тоже возник в Испании (но в XVI столетии по инициативе Игнатия Лойолы). Мрачная, угрюмая испанская религиозность чувствуется и в Opus Dei. Доминирование организации над своими последователями, в сущности, абсолютно, а послушание требуется если не до степени полного изнурения, как у иезуитов, то, во всяком случае, "слепое", ибо сам основатель определил его как предпосылку "пути святости".
Все члены Opus Dei, включая "внештатных", которые, ко всему прочему, женаты или замужем и живут в семьях, дают клятву всегда консультироваться с вышестоящими лицами организации по любому профессиональному или социальному вопросу, а также поверять им самые деликатные, интимные тайны. "Штатные" единицы, то есть полноценные члены внутри структуры, в момент вступления в ряды организации должны составить завещание в пользу Opus Dei, передав ему все имеющееся и будущее имущество. Еще несколько лет назад — вероятно, эта норма действует и до сих пор — "заявители" должны были подписывать при вступлении незаполненный бланк, позволявший Opus Dei "отчуждать ту или иную их собственность, которая, хотя и не записана на имя института, но предоставлена в его распоряжение и управление" (статья 372[128]). Над всем и вся превалируют принцип и обязательство поддержания секретности. Член организации никогда, ни при каких обстоятельствах не должен рассказывать кому-либо о своей принадлежности к ней. Он не имеет права раскрывать имена прочих лиц, к ней примкнувших. Сдержанность предписывается соблюдать даже в сфере домашнего быта и семейного обихода. Исключений крайне мало: верхушка иерархии сама определяет тех, кто может заявить открыто о своем членстве.
Для женщин внедрены особые нормы, базирующиеся на гендерной дискриминации, что в принципе вполне ожидаемо со стороны такого неприкрыто мачистского объединения. Среди женщин, которые проживают в резиденциях Opus Dei, имеется большой процент "вспомогательного персонала", выполняющего функции "тылового обеспечения": они готовят, моют, убирают, обустраивают пространство. В виде компенсации за этот труд их освобождают от обязательного покаяния, накладываемого на сестер более высокого ранга, — необходимости спать на жестком топчане.
Первые сведения и отголоски информации о практически неизвестной широким массам структуре собрал в серии статей для еженедельника "Эспрессо" (весна 1986 года) Сандро Маджистер. С тех пор стало возможным узнавать и предавать огласке касающиеся ее новости, невзирая на то что завеса секретности оставалась очень плотной: поговаривали даже о белом, или католическом, масонстве. Или же, в уничижительном смысле, о "спруте Господа", то есть мафии (O(cto)pus[129] Dei).