Выбрать главу

Закономерен вопрос: почему Константин без колебаний разбирал имевшиеся монументы для декорирования своей арки? Мнения ученых разделились. По одной из версий, это было вызвано прогрессирующим упадком скульптуры в IV веке, что, впрочем, опровергается качеством ряда значительных творений этого столетия, например четырехсторонней «арки Януса» (Arco di Giano Quadrifronte). Вторая гипотеза приписывает масштабное расхищение памятников необходимости в короткие сроки возвести арку и прославить императора, вызвавшего настоящее смятение своим решением внедрить новую религию, став ее покровителем и защитником. Согласно третьей теории, поддерживаемой Дзери, процесс носил идеологический характер: рельефы с монументов Траяна, Адриана и Марка Аврелия сбивались и заменялись портретами Константина, потому что именно он воплощал обновленный имперский дух.

Вполне возможно, что в каждой из трех гипотез есть зерно истины. Нельзя исключать, что император и в самом деле спешил увидеть завершенной свою арку, льстивая надпись на которой (в центре наверху, фасад по направлению к Колизею), по его замыслу, должна была освятить его образ в глазах римлян, встревоженных религиозными нововведениями. Эта надпись, при появлении отливавшая бронзой букв (сохранились даже отверстия от штырей, которыми они крепились к камню), напоминает нам, что сенат и народ римский преподнесли монумент императору Цезарю Флавию Константину Максимуму Пию Феликсу Августу, разгромившему врагов величием ума и божественным побуждением, instinktu divinitatis. Из предосторожности имя божества опущено.

В Риме есть и другие реликвии Константина. Самые броские и безвредные — две его головы. Первая, колоссальных размеров, с давних пор находится на Капитолии, во дворе Палаццо дей Консерватори. Она была частью двенадцатиметровой статуи, установленной в абсиде базилики Максенция. Императора изобразили сидящим, что символизировало идеал политической власти, смыкающейся с властью божественной. Обратный смысл тоже присутствует: небесное владычество нисходит через него на землю, облекая смертных благодатью.

Другая голова, весьма напоминающая предыдущую, была удачно обнаружена во время раскопок 2005 года на форуме Траяна. Изображение из мрамора, около шестидесяти сантиметров в высоту, застряло в системе канализационных стоков. Когда и почему оно там очутилось — неизвестно. Быть может, кто-то хотел таким образом избавиться от ставшего ненавистным императора или, что более вероятно, округлая форма черепа идеально подошла для прочищения засоренной отходами клоаки.

О, Константин, каким злосчастьем миру Не к истине приход был твой чреват, А этот дар твой пастырю и клиру![23]

Так Данте в XIX песне Ада (строки 115–117) клеймит «дар», который Константин, первый император, назвавший себя христианином, якобы вручил папе Сильвестру I, обогатив его (ит. facendolo ricco). Он повествует легенду о том, как накануне решающей битвы со своим политическим противником Максенцием, то есть буквально за пару мгновений до сражения у моста Мильвио, Константин узрел в небе крест (или же облако в форме креста) и знамение, гласившее: In hoc signo vinces — «Сим победиши», или, точнее, Hoc signo victor eris, то есть: «Под знаком этим победишь, станешь победителем». Битва с Максенцием, павшим на поле брани или утонувшим в Тибре при попытке к бегству, была выиграна. Этот успех ознаменовал собой следующий этап истории, который перевернул существование всего античного мира и привел к последствиям, проявляющимся прежде всего в Италии и по сей день.

Однако по другой легенде события разворачивались иначе. Незадолго до битвы император будто бы излечился от поразившей его проказы, окунувшись, по указанию будущего папы Сильвестра I, в чудодейственные воды. Каков бы ни был посыл, но факт остается фактом: Константин был первым императором Рима, провозгласившим христианство religio licita — признаваемой религией, допущенной в круг культов империи, тем самым открыв путь к ее распространению и популяризации. До глубины души признательный за победу над соперником либо же за избавление от омерзительной болезни, он даровал папе и его преемникам полномочия и власть, которые были равны, если не сказать больше, его собственному императорскому могуществу.

вернуться

23

Данте Алигьери. Божественная комедия / пер. М. Лозинского. М.: Правда, 1982.