Когда у нее случаются приступы просветления, Тичер начинает меня любить и приписывать все свои чувства, мечты и помыслы. У меня то и дело начиналось ощущение дежа-вю. Словно из Хабаровска даже не уезжала. Скоро начну ее мамой звать. Там то же самое: «Девочка моя, моя бедная маленькая принцесса…», «Тварь никчемная, бездарная уродина, чтоб ты сдохла!»
– Не поеду я ни в какой Китай! – ответила я. – Особенно с вами.
С меня хватило корейской эпопеи с ее шоу!
Его один раз увидели и навсегда отменили. Собственно, из-за этого она и впадает периодически в необъяснимую ярость и начинает придираться ко всем вообще, и ко мне в частности. Стоит мне хоть слово в свою защиту сказать, она уже несется звонить в Хабаровск.
– Как это?! – удивилась она. – Ты же говорила, что мечтаешь танцевать шоу.
– Мало ли, что я там говорила? – еще мрачнее ответила я. – Я мечтала уехать от своей матери. И вовсе не для того, чтобы ругаться тут с вами! Я не ваша дочка, Елена Викторовна. И я не ваше переиздание! Поэтому, шат ёр мауф (заткните рот) и дайте мне послушать Com‘ Back.
Лерка тихо хрюкнула в свою чашку. Как хорошие слова, так она по-английски не понимает. А как «закройте рот», так сразу же поняла. Это все потому, что я тут не единственное «переиздание» Тичера. Она то и дело пытается нас с собой сравнивать, чтобы рассорить, а потом примирить.
Та на нее внешне похожа, та – внутренне. У этой такие же бедра, а у другой будут такие же икры, если подкачать. Меня же она то и дело пытается считать дочерью. Словно папа мой не из мамы, а из Тичера вовремя вытащить не успел.
– И кто тебе из них нравится? – спросила она, словно собиралась познакомиться с зятем.
– Сунг Хун, – я ткнула пальцем в мелированного красавчика. Уточнила ехидно. – Вы, надеюсь, не против?
– Против, – сказала она. – Я расистка. Он же узкоглазый!
Я рассмеялась в голос: это было смешно! Для того, чтобы быть расисткой не требуются ни ума, ни особенной силы воли. Достаточно быть глупой, самонадеянной и высокомерной.
– А Дмитрий Сергеевич в курсе? – спросила я, ощетинившись, потому что все шуточки про корейцев, неизменно воспринимала в штыки. – Он очень щепетилен по этой части.
Sechs Kies уже убежали, вдоволь и в пол накланявшись, а Елена все размышляла. Я молча смотрела в ящик. Зал на экране плакал и ломал руки, как в религиозном экстазе: на сцену под начальные аккорды, выходила группа номер один Н.О.Т.
– Канг Та! – простонала и я, молитвенно воздевая руки. – О-о-о, господи! Он бог! Бог!
– Тьфу! – сказала Елена и зло насупилась. – Прекрати это! Иначе, я не выдержу и уйду!
Я едва сдержалась, чтобы не застонать, как в немецком порно. Малодушно зажала ладонью рот. И внезапно Лера, которая терпеть не могла корейцев и норовила переключить мою музыку на канал, где показывали рестлинг и Рока, вдруг заломила руки:
– Как можно молчать, когда Кантар – бог?! О-о-о! Я не могу! Я его обожаю!.. Сделай погромче! Боже!.. Как он красив!
В этот момент на первый план выскочил вдруг другой солист и страшным голосом заорал:
– Ай я! Ай я!
Очень похоже на русское «А я?» получилось.
– А ты нет! – прикрикнула Лерка и обернулась ко мне. – Господи! Да Кантар даже красивее, чем сам Кан!
II. Имена и даты.
Елена грациозно поднялась и хлопнула дверью. Я подождала, чтобы убедиться, что она не вернется.
– Вообще, его зовут Канг Та.
– Пофигу, – ответила Лера. – Я хоть саннима самого страшного полюблю, если Тичерина перестанет ходить к нам в гости. Расистка, блин! Ага!.. Ты ее вчера видела?
Я фыркнула: вчера Елена взасос целовала саннима, превратившего ее лифчик в кассу.
– Что тут такого? – не смутилась она, когда ее призвали к ответу. – За чек я позволяю себя поцеловать!
Лерка закатила глаза и застрелилась из сложенных вместе пальцев, а я опять призадумалась: в этом действительно был смысл. Никто не спорит, что целовать старика – противно. Но отвращение можно преодолеть, а чек – это целых сто долларов.
В общем, я фыркнула, но смолчала. Трудно мне ее осуждать, когда речь идет о бабосах.
– Почему она все время на тебя Кану жалуется? – спросила Лерка, меняя тему. – Даже не Жене, а сразу Кану.
– Не знаю.
Лерка почесала затылок:
– Слушай, а что у вас случилось в тот вечер? Ну, когда ты поехала на фирму завезти справки… Он еще тебя в кабинет потом вызывал, когда ты пришла.
– Да так, – сказала я, ухмыляясь. – Сказал, что ему Елена нравится. Не могли бы они делать вид, что созваниваются из-за меня. Ну и попросил, чтобы я с тобой почаще ругалась. Чтобы никто ничего не заподозрил.