– Эта Чучу за Андроновым рассекала! Мы с Оксанкой ей за него наваляли… Эх, знала бы я, что эта… блядина!.. сама с ним спит!
– Хочешь сказать?.. – на миг ошалела я и запнулась. – Елена и твой ВиктОр?
– Ага. Тварь корявая!..
– У тебя все корявые. Нормальная она.
– Но я ведь, я моложе выгляжу? – не унималась родительница. – А ведь она даже не рожала!
– Лучше бы ты – тоже! – буркнула я.
Мать хмыкнула и захлопнула пудреницу. Посмотрела на меня выгнув бровь.
– Могла бы быть благодарнее! Знаешь, чего мне стоило в таком возрасте решиться оставить ребенка?
– Знаю! Ты не даешь мне об этом забыть.
Она закатила глаза, украдкой показала мне средний палец и принялась изучать моих девок. Те стояли с родителями, Алька – с любимым парнем, и с интересом смотрели на мою мать. Прочуяв важность момента, та сладко всем улыбалась. Мне было не до улыбок. Я напряглась, гадая, сколько в Корее, если все станет плохо, будет стоить аборт. Мне как-то не хотелось оказаться на ее месте.
– Ты меня родила, потому что по своей тупости, пропустила все сроки, – сказала я вслух. – Ну, типа, спасибо тебе, что ты считать не умеешь! ВиктОр, хотя бы был хоккеист. А вот у тебя какие оправдания, Дочерь двух хирургов?
– Хм, – сказала маман и сузила глаза, притворившись, что не расслышала. – Вон та рыжая – очень даже ничего. Ноги коротковаты, но сиськи есть. Никогда не забывай учитывать преимущества других женщин… Остальные тебе уж точно не конкуренция.
– Уау! – не по-русски сказала я. – Ты даже не скажешь на прощанье, что я уродина?
Она непонимающе распахнула глаза.
– Я никогда не говорила, что ты уродина!
– Да, ты говорила: «Я не могу понять, как у нас со Андроновым получилась такая дочь».
– Я имела в виду, что ты – пресная, в тебе нет никакой…
– …«изюминки»! – перебила я. – А в тебе есть целая горсть! Бла-бла-бла! Он не приедет!
– Кто – он?
– Дима.
Маман не дрогнула и сделала вид, что оскорблена.
– Твой Дима, кроме тебя, никого не интересует!..
– Ню-ню, – согласилась я. – То-то ты все лето носилась вокруг его офиса, вывалив сиськи.
Ее взгляд был одновременно насмешливым и сочувственным:
– Ты мне просто завидуешь. Тебе, что в пять лет было нечего ему показать, что теперь. А Димочка любит сиськи. Ты видела Оксанкины буфера?
– Нет, но папуля видел, – обиделась я.
– Задолбала уже! Хватит со мной ругаться, как сестры! Я твоя мать и теперь, когда бабушка умерла, изволь слушаться. А насчет Оксанки с Андроновым, иди, попробуй с Каном эту тему развить!
– Извини, – пробурчала я, ощутив укол совести. – Постарайся не спиться, как Окси, пока меня нет.
– С чего вдруг? – парировала она. – Кто станет доводить меня, если ты уедешь?
Туше.
II. Что будет, если мы разобьемся?..
Я была единственной, кто даже тайком не вытирал слезы, когда объявили посадку. Зато мамочка, изящно прикладывая платочек к глазам, покорила всех обаянием и любимой фразой:
– Нет-нет, мы не сестры! Мне уже сорок два…
Все начали, конечно же, ахать и спрашивать, как ей удалось так хорошо сохраниться. А она – «смущаться» и пожимать плечами. «Как?..» Меня затошнило. Элементарно – этой гадине тридцать пять.
Вылет, хоть и на пятнадцать минут позже, но состоялся.
Когда самолет взмыл в воздух, я ощутила себя счастливой. Впервые за много лет. Тем более, Алька сидела далеко впереди и ее писк едва долетал через гул моторов.
Наверное, она продолжала бубнить о том, какие катастрофы произошли этим летом. В зале ожидания я ее сама едва не убила.
– Ой, девчоночки, что будет, если мы разобьемся?! – горестно вздыхала она, размахивая своими изящными ручками.
И вопросительно смотрела на нас.
Мы были заняты.
Лерка рылась в сумке, искала свои таблетки от тошноты. Мысль, что она их забыла, пугала ее куда больше, чем авиакатастрофа. Елена с умным видом перекладывала содержимое собственной аптечки и делала вид, что ей не плевать. Криста крутила на палец рыжую прядь и рассеянно улыбалась, думая о чем-то своем. Мы с Ольгой рассматривали мужчин и кривились, не в силах скрыть разочарование.
– Ангелочка, – спросила вдруг Алька, самоубийца чертова.
Мало я с ней ругалась на репетициях.
– А?..
– Я говорю, что будет, если мы разобьемся?..
Я перестала рассматривать мужиков и очень подробно ей рассказала – что.
– Сперва, конечно, объявят о катастрофе по телевизору. Потом начнут разыскивать самолет. Я же говорила, да, что моя бабка врач? Так вот, лечить будет нечего… Ты знаешь, когда самолет падает с большой высоты, трупы голые?.. Пуговицы срывает напрочь… Я, к примеру, надела футболку без пуговиц и спокойна.