— Тебе это явно удалось. У меня такое чувство, будто я в самом настоящем лесу, а не в десяти минутах езды от шоссе.
— Рад, что тебе понравилось. Заходи, покажу, как я обустроил все внутри. Это только начало тура, — Хантер открыл дверь и подтолкнул меня вперед. — А завершится он комнатой, которая должна понравиться тебе больше всего — моей спальней.
Я покачала головой, но ничего не сказала.
Внутри все оказалось так же красиво, как и снаружи. Мне всегда импонировала простая и неброская обстановка. Гранитный «островок» отделял кухню от гостиной. Стеклянные двери вели на просторную террасу, где стоял недостроенный камин.
Хантер кивнул в сторону камина.
— Теми темпами, что я строю, мне потребуется еще лет шесть, чтобы довести дело до конца.
— Поверить не могу, что ты сам все это создал. Ты только и делаешь, что возводишь коммерческую недвижимость, вырубая при этом парки, а твой собственный дом как нельзя лучше вписался в окружающую среду.
— Я строитель, и мне нравится мое занятие. Но это не значит, что я хотел бы жить в одном из торговых центров, которые я возвожу. Вот ты, к примеру, живешь в одной из нью-йоркских высоток?
— Верно.
— Получается, что ты в восторге от загрязнения окружающей среды, потому что живешь в высотном здании, из-за которого горожанам не хватает солнечного света и свежего воздуха?
— Нет, конечно… что ж, пожалуй, ты прав.
— Я всегда прав.
— Мне больше нравилось, когда ты пытался впечатлить меня плодами своих рук, чем своим развязным язычком.
— Что ж, тогда продолжим, — усмехнулся Хантер. — Мы переходим в комнату, где мои руки могли бы оказаться как нельзя кстати. Не исключено, впрочем, что мой язычок понравился бы тебе еще больше.
Разумеется, следующей на нашем пути была спальня.
— Ого! — вырвалось у меня, когда Хантер включил свет.
Эта комната, как и все остальное в доме, была светлой и просторной. Огромная кровать стояла на невысокой платформе, так что с нее хорошо просматривался лесок перед домом. Мой взгляд упал на скворечник, на крыше которого восседала голубая сойка. Я подошла к окну и выглянула наружу. Только тут я заметила, что скворечников на самом деле было несколько.
— Любишь понаблюдать за птицами?
— Моя мать любила. А мне всегда хотелось завести большого попугая. Я делал скворечники с тех пор, как научился орудовать молотком. Каждый год дарил маме на день рождения. Она сыпала туда семечки и любовалась птицами из окна, а я все ждал, что она поймет намек и купит мне попугая, — Хантер кивнул в сторону скворечника, висевшего справа от нас. — Вот этот самый первый. Я сделал его, когда мне было всего семь. Если ты заглянешь внутрь, то увидишь, что мама посадила туда несколько пластмассовых птичек. Долгое время я думал, что так она привлекает настоящих птиц. Я спросил маму, и она объяснила, что я наконец-то научился делать хорошие скворечники. Первые я сколотил так, что внутри торчали гвозди, и она боялась, что птицы могут пораниться.
— Надо же, — рассмеялась я, — выходит, она не хотела говорить, чтобы не обидеть тебя. Сколько всего у тебя скворечников?
— Десять. Я делал по одному с десяти до семнадцати. Это единственное, о чем она меня просила.
— Ты бросил это занятие, когда поступил в колледж?
— Нет. Мама умерла, когда мне было семнадцать.
— О‑о, мне очень жаль.
— Ей бы понравилось это место, — сказал Хантер, глядя в окно. — Стоит мне насыпать немного семечек, и мой дворик превращается в настоящий птичник.
Я бросила взгляд на Хантера, который все так же смотрел в окно.
— Знаешь, в тебе много такого, что не сразу бросается в глаза.
— Именно это я и сказал тебе в нашу первую встречу, — Хантер снова посмотрел на меня в упор. — Мне есть что показать тебе… особенно в спальне.
Я видела, что он шутит. Но стоило ему шагнуть вперед и положить руку мне на бедро, мое тело среагировало так, что мне стало не до смеха.
За последние девять месяцев я время от времени ходила на свидания, но ни один из этих мужчин не сумел завести меня так, как это делал Хантер. Честно говоря, разница была настолько очевидной, что я постаралась убедить себя в том, словно все это — мое воображение.
Как оказалось, я отрицала очевидное.
— Поцелуй меня, — он коснулся пальцем моих губ. — Ты даже не представляешь, как часто мне снился этот ротик.
— Не очень удачная идея, — промямлила я без особой убедительности.
— По-моему, так очень, — он медленно наклонился ко мне.