Ричард был полон презрения к прежнему себе, поражаясь, каким отвратительным глупцом он был раньше, поздравляя себя с такими легкими победами и никогда не стремясь найти кого-то особенного, вроде Анны. Когда он наблюдал, как Малькольм, Рэй и Дэниэль пытаются клеить девчонок, он знал, что больше не такой, и ему было плевать, презирают его друзья или жалеют.
Ричард хотел послать сообщение Анне; он мечтал, чтобы она оказалась рядом. Надо позвонить ей и спросить, нельзя ли приехать к ней попозже. Он скучал и поэтому заговорил о ней с приятелями, приготовившись даже терпеть их насмешки.
Ричард сказал Дэниэлю:
– Эта девушка, с которой я встречаюсь, Анна, – она удивительна.
– В постели?
– Нет, нет, не то. С ней так легко рядом. Это как будто у тебя есть лучший друг, которого ты можешь еще и поцеловать…
– Э-э-э.
– Я имею в виду, с ней можно смеяться, как с другом, а затем обниматься, как с любовницей… которая хочет того же, что и ты…
Дэниэль проинформировал его:
– Уорен Битти говорил: «Любовь – это распространенное заблуждение, что одна женщина чем-то отличается от другой».
– Я не говорю, что это любовь… Я пытаюсь сказать, что встретил кого-то, кто мог бы стать… ты понимаешь… Я говорил девушкам годами то, что они хотели слышать: что я нахожу их интересными, сексуальными и веселыми… ты понимаешь, о чем я?
На лице Дэниэля было отсутствующее выражение.
– Я даже не хочу в это вникать. Заткнись и радуйся жизни. Ты же не с ней сейчас, а с нами.
Рэй присоединился к ним, указывая на девушку:
– Черт меня дери, посмотрите на эту задницу!
Малькольм тоже подошел к друзьям, наконец оторвавшись от какой-то девушки, которую он целовал. Он охотно стал центром внимания, когда Ричард припомнил события той ночи, когда они в последний раз были здесь вместе, тогда Малькольма еще облили красным вином.
Рэй спросил Малькольма:
– Зачем ты вообще говоришь им, что ты женат? Скажи им правду: ты свободен, но не хочешь серьезных отношений.
Трое остальных, включая Ричарда, посмеялись над наивностью Рэя. Они напомнили ему снова, почему говорят всем девушкам, с которыми знакомятся, что женаты.
– Если они думают, что ты женат, – начал Дэниэль, – ты не обязан выводить их в свет, потому что ты должен быть «осторожен». Так что ты сбережешь много времени и денег. Никаких свиданий: ты просто приходишь к ним домой и – бумс! – сразу в кровать с готовыми объяснениями, почему ты должен покинуть ее сразу же после этого: «Моя жена ждет меня дома».
Малькольм продолжил:
– Бесстыдный, чистый секс. И они не донимают тебя вопросами о будущем и не достают тебя телефонными звонками. И как ты сможешь им позвонить? Это же затруднительно – ты женат. И если они когда-нибудь застукают тебя с другой женщиной, они, вероятнее всего, не скажут ничего, потому что решат, что это твоя жена!
Рэй не мог не согласиться с этим:
– Да, мы чертовски гениально придумали!
Ричард, несмотря на то что он внимательно слушал и ухмылялся, не внес свой вклад в эту дискуссию.
– Что с тобой случилось, приятель? – спросил Ричарда Дэниэль. – Эта птичка, с которой ты ушел и прошлый раз, когда мы были здесь – ты сказал ей, как обычно, что ты женат?
– Сказал – признался Ричард, удостоверяясь, что в этот раз на его лице нет улыбки, чтобы дружки видели разницу. – Я встречался с ней… несколько раз. Мне она нравится.
– У, черт подери! Вот уж не думал от тебя услышать эту чушь, Рик! – сказал Малькольм. – Что там может нравиться? Просто девушка – и они нравятся до тех пор, пока они новенькие.
Рэй добавил:
– Уоррен Битти сказал: «Любовь – это распространенное заблуждение, что одна женщина чем-то отличается от другой».
Ричарда измучили эти повторения, все равно как если бы выживший из ума дядюшка твердил миллион раз один и тот же анекдот.
– Ты это дерьмо от Дэниэля услышал? Между прочим, Уоррен Битти теперь счастливо женат! Я просто хочу сказать, что эта…
Он не закончил свое объяснение. Он не мог достойно описать им Анну, а длинные объяснения здесь и сейчас были не к месту.
– Я хочу сказать, что… В общем, я подумываю о том, чтобы признаться ей, что я не женат. Я не представляю, как это сделать, я просто жду подходящего момента, но я обязательно ей скажу!
Его дружки спрятали свое разочарование под градом насмешек, получая настоящее удовольствие, оттого что у них появился новый объект для шуток.
Любая попытка Ричарда открыть свое истинное лицо, проваливалась. Неважно, как часто он встречался с Анной или даже проводил с ней целую ночь, она не спрашивала, откуда у женатого мужчины столько свободы. Она приучила себя не задавать вопросов.
Как и в случае с объяснением в любви, самым подходящим моментом, чтобы сделать решительное признание, было время сразу после секса, так как отпор получился бы слабым из-за изнеможения и особой близости. Тем не менее Ричард не поддался этому искушению из страха взорвать фундамент, на котором они строили свое будущее. Если Ричард и знал что-то наверняка, так это то, что он хотел бы, чтобы в его будущем присутствовала Анна.
– Пойдемте куда-нибудь еще, – предложил Ричард своим друзьям.
Они не услышали. Ричард оставил их, притворившись, что хочет в туалет. Вместо этого он ушел из клуба.
Он не был косноязычен, и друзья его не были безнадежно черствы. Просто свою любовь невозможно объяснить зевакам, особенно тем, у кого не было подобного опыта.
Наташа поднялась. Скоро должна была вернуться Анна, и ей не хотелось бы, чтобы подруга застала ее за разговором с Джоффри, несмотря на то что у нее еще оставалось много вопросов и достаточно пара, который следовало выпустить. Ей бросили вызов: она должна принять Джоффри таким, как есть – бедным.
– Пора бы повзрослеть, Джоффри. Прощай.
Она была довольна тем, как ушла прочь: с достоинством, высоко подняв голову, хотя и надеялась на лучшую долю.
Вскоре Наташа поняла, что ей некуда идти. Она поискала глазами Анну, но не увидела подружку. Тогда она направилась в туалет и, волшебным образом, там оказалась свободная кабинка. Наташа опустила крышку и села сверху. Во время танцев ее настроение улучшилось. Она не думала о том, что это может быть ее последний вечер в «Аполлоне», но ведь все могло случиться. Если бы это был один из обычных субботних вечеров! Но он оказался ужасен, потому что так сильно отличался от того, к чему она привыкла. Анна изменилась. Но и она сама, теперь Наташа поняла это, изменилась тоже. Ей хотелось общества, но не Анны, а того, с кем она только что попрощалась. Противоречие было слишком сложным даже и для трезвой головы, не говоря уже о том, что девушка выпила и завелась. Она попробовала представить себе разговор с Анной. Но увидела только, как Анна разговаривает с Ричардом. Немного успокоившись, Наташа вышла прочь.
Джоффри видно не было, наверняка ушел. Наташа вернулась на свой стул, не прихватив выпивки. Опять появился Дерек. Он начал спрашивать ее о Джоффри. Кто это был? Знакомы ли они? Что он ей говорил? Отчаявшись получить какой-нибудь ответ, Дерек прибегнул к своему обычному оружию – рассыпался в извинениях. Наташа знала о его присутствии, но не обращала на парня внимания, хотя Дерек был кстати. Она так одинока. Где же Анна?
Целую вечность Анна ждала, пока ее обслужат. У нее не получалось состроить глазки кому-нибудь из барменов, потому что она не могла сосредоточиться. Анна думала о Ричарде, который был где-то со своими приятелями – может быть, он вспомнит, как ему нравилась та жизнь, и удивится, зачем привязал себя к другой девушке, если у него уже есть жена.
Анна знала, что у Ричарда имеется странная привычка – сразу после того, как они заканчивали заниматься любовью, глядеть на нее, силясь высказать что-то, так никогда и не вылившееся в слова. Ей нравилось интерпретировать это, как его желание сказать девушке, что он в нее влюбился, но она боялась спросить, чтобы не выглядеть глупой, учитывая, что они были вместе совсем недавно. Интересно, может быть, он всего лишь собирается с духом, чтобы сказать ей, что все кончено…
– Я заплачу, – сказал Ричард бармену, незаметно подкравшись к Анне.