Обратный путь в Брэдфорд показался вдвое длинней. Наташа сидела на заднем сиденье машины Ричарда, а Анна и Ричард спереди беспрерывно улыбались друг другу.
Наташа молчала, пока они не прибыли в Брэдфорд, не проехали по его грязным улицам, мимо безобразных магазинов, мимо убожества и бедности города, который сбился с пути много лет назад, растратил все свои силы, пытаясь вернуться обратно, а затем оставил борьбу и с радостью деградировал.
В квартиру она вошла одна. Анна поехала с Ричардом к нему домой – теперь выяснилось, что этот дом на самом деле принадлежал ему, а не другу – чтобы окончательно с ним примириться.
Несмотря на то что в последний раз ее мать появлялась здесь около года назад, она вдруг явилась, естественно, подстрекаемая Брендой. Это была месть сестры.
– Мне нужно принять душ, мама, и я вымотана после путешествия.
– Я не задержусь долго, – заявила мать, располагаясь в кресле.
Она как будто была вынуждена объяснить, почему Бренде следует остаться с Китом, словно Наташа не слышала этих доводов до сих пор. Монотонная бубнежка позволила Наташе погрузиться в собственные воспоминания о том единственном разе, когда она была влюблена, о каникулах в Клиторписе, когда она была еще подростком. Теперь Наташа вдруг поняла, что тот опыт даже близко не был любовью. Ее эмоции были просто неверными детскими представлениями о любви.
Джоффри ближе всего подвел ее к понятию, за которым стояла искренняя любовь, взрослая версия, построенная на настоящей совместимости. Это было иррационально… Соперник мог бы быть нереально богатым, но теперь она выбрала бы Джоффри.
Мать сама сделала себе кофе и продолжила говорить о неудачных отношениях своей несчастной младшей дочери, которая, тем не менее, должна стойко продолжать в том же духе. Она задала несколько наводящих вопросов о любовной жизни Наташи, но Наташа филигранно увернулась от вразумительного ответа.
– Я не приду завтра на обед, мам, – сказала Наташа, стараясь чтобы в ее тоне звучало сожаление.
– Почему? – спросила ее мать.
– Не хочу видеть Бренду с Китом.
– Почему ты так говоришь?
– Ну, – начала Наташа, – просто, – продолжила она очень медленно, размышляя, как лучше смягчить свои аргументы, чтобы мать сумела постичь, – Бренда спятила, что вернулась к нему снова. И он тоже полный дурак, если хочет ее вернуть. Они не сделают друг друга счастливыми. Я не могу это видеть.
Как только мать ушла, Наташа немедленно позвонила Бренде.
– Зачем ты вернулась к мужчине, который делает тебя несчастной, и к жизни, которой ты не хочешь? – спросила она.
Это был самый глупый вопрос, какой только можно представить: риторический, да еще и по телефону. Обе сестры понимали это, но Наташа вынудила Бренду ответить.
Только когда сестра заявила ей: «Никто в этом мире не живет с тем, с кем хочет быть. Никому еще так не повезло», Наташа полностью осознала, какой глупой была Бренда, что ж, она заслуживает Кита, такого же глупого. Наташа желала им оставаться таким же несчастными – такая массивная, намеренная глупость и не заслуживала счастья.
Погрузившись в очень горячую ванну, Наташа заставила себя думать о том, как вернется в понедельник на работу, чтобы грудью встретить раздражительные жалобы управляющего. Потом она снова вспомнила о том, что потерялд Джоффри. Что он о ней сейчас думает и как долго ей снова придется ждать, пока среди огромного количества неподходящих дружков она снова встретит кого-нибудь вроде него? Может быть, ей следовало пойти к нему, объяснить, что она изменила решение,
поставить себя в неловкое положение,
признавшись, какую она совершила ошибку? Наташа почти что решилась на это, но, когда стала сушить волосы феном, невольно взглянула на часы. Было слишком поздно, чтобы куда-то идти сегодня вечером.
Затем домой вернулась Анна в сопровождении Ричарда, практически неспособная связно говорить, оттого что она была безумно счастлива. Анна бросила Наташе приветствие, хохоча так, будто это была лучшая шутка в ее жизни. Наташа язвительно пересказала все, что ей поведала мать во время визита. Это тоже была своего рода месть Анне за ее счастье и одновременно попытка предостеречь подругу.
– Она несла тут обычную чушь, представляешь? Про то, почему она думает, что Бренда права, что вернулась к Киту. Моей матери все равно, что ее дочь несчастна, зато она пристроена.
– Может, Бренда несчастна от природы? – пошутила Анна.
Ничто не могло испортить ей настроения.
– Все родители хотят, чтобы их дети были пристроены, – добавил Ричард.
– Если у меня когда-нибудь будут дети, – начала Анна, поколебавшись немного, – я не потребую, чтобы они с кем-то были, лишь бы быть… Я думаю, что будет лучше, если я приму, что им может быть хорошо в одиночестве.
Она повернулась к Ричарду:
– Понимаешь, о чем я?
– Я полагаю, что если бы я был счастлив в браке, то считал бы, что так и должно быть. И я захотел бы, чтобы мои дети тоже были женаты. Но из того, что ты говорила мне о Наташиных родителях…
До того как Анна что-либо произнесла, Наташа вмешалась:
– Мои папа и мама не единственные, кто несчастен в браке. Большинство пар так живут. По правде – молчи, Анна, – разве это не так? Кого мы знаем, кто был бы счастлив в браке или просто в хороших отношениях со своим партнером?
– Ну и что? – агрессивно спросил Ричард. – Что это доказывает? Я не знаю никого, кто бы выиграл в лотерею, но я готов поверить, что к этому можно стремиться.
– Я не подвергаю сомнению, что к этому нужно стремиться, но какова вероятность этого? Хорошо, я признаю, отдельные случаи бывают…
И после этого спор резко прервался. Анна и Ричард отправились в постель. Наташа последовала их примеру чуть позже, после того как успокоилась. Ей было наплевать, что потребуется много времени, чтобы заснуть. Она уже потеряла надежду, что Джоффри так же страдает, как и она.
Глава сорок пятая
На следующее утро Наташа оставалась в постели до тех пор, пока Анна с Ричардом не покинули дом. Она провела приятное воскресенье, ничего не делая, перебирая бисер мыслей, но не погружаясь в печаль. Легла в постель она еще до того, как Анна вернулась, хотя прошло несколько часов, прежде чем ей удалось заснуть.
Утром Анна разбудила ее.
– У нас десять минут, чтобы собраться на работу. И там кое-кто хочет тебя увидеть.
Наташа взглянула на себя в зеркало: конечно, растрепанные волосы можно легко причесать, но цвет ее лица был желтым, как потолок паба. Ей бы не хотелось сейчас ни с кем встречаться. И меньше всего – с Джоффри.
Но выбора у нее не было: так что она набрала воздуху в легкие, как ныряльщик перед прыжком, и вышла из комнаты.
Но это был не Джоффри, это был Джейк.
Наташа стояла молча, пытаясь принять тот факт, что это не Джоффри.
– Я не знал, как с тобой связаться, – начал Джейк. – Но Анна объяснила мне, что ты уезжала. Я хотел сказать, как здорово мне было с тобой в тот вечер. И я решил, что стоит появиться лично, без телефонных звонков, поскольку у нас не было никаких договоренностей. Я хотел бы спросить: не хочешь ли ты повторить тот вечер? Встретиться со мной?
Моментально от него утомившись, Наташа хотела послать Джейка подальше и объяснить, что она не смогла бы с ним больше провести ни минуты, он был как тяжелая неприятная работа, и никакие деньги не могут компенсировать полное отсутствие точек соприкосновения между ними.
– Дело в том, – пробормотала она, – что я встречаюсь с другим.
Вначале Джейк слабо улыбнулся. Потом он помедлил, будто собираясь выругаться. Но вместо этого повернулся к Анне с озадаченным видом.
– Но ты говорила…
Анна уставилась на подругу. Наташа выдержала ее взгляд.
– Прости, Джейк. Я очевидно не так поняла. Она
встречалась
с другим, но я думала, что между ними все кончено.
Щадя его чувства, она добавила:
– Я знаю, как Наташе понравился тот вечер, она сама говорила, и я предположила, что она захочет снова встретиться с тобой. Прости.
Наташа и Джейк сумели обменяться парой приятных слов, до того как он ушел. Она поблагодарила его за прошедшее свидание, а он сказал, что с кем бы она ни встречалась, он желает ей счастья.