Я решил стать новым человеком и вернуть ее.
Совершенно очевидно, что новым человеком на старом месте не станешь, поэтому я оправился в Шри-Ланку и на Мальдивы, чтобы привести свои мысли в порядок. Там я бросил курить и прочел «Портрет леди» Генри Джеймса, который почему-то считал любимой книгой Ди. Я отправил ей три письма, в которых рассказывал, как мне нравились «Портрет леди» и слоны (Ди любила животных, а слоны оказались единственными представителями фауны, которых в Шри-Ланке было в достатке). Я совершенно искренне стремился к переменам, мечтая стать тем, кого она всегда хотела видеть рядом с собой, тогда мы оба были бы счастливы.
Ди никогда не говорила, что хотела бы жить с мужчиной, который носил костюм, но, вернувшись в Австралию, я зачем-то пошел на встречу с ней в новом костюме с галстуком. Я старался не расточать клятвы и говорил ей о своем пребывании в Париже, рассказах, которые написал на Мальдивах, и романах – ладно, об одном романе, – который я прочитал, о романе Генри Джеймса.
Мы решили пожениться, но спустя три недели вновь расстались.
Вместе с фотографом Полом Макивером я подготовил статью об истории оружия для «Пентхауса». Мы нашли мужика, который владел мечом, цепью и ножом-бабочкой, и еще несколько мужиков, которым нравилось одеваться в доспехи и бить друг друга очень тяжелыми палками. Я надел нагрудник и шлем и попросил ударить меня как можно сильнее, чтобы почувствовать то же, что и они. Ощущение было, как будто меня очень сильно бьют палкой, особенно когда удары приходились по голове или лицу.
Повелитель Шеста признал, что в реальной жизни редко можно было принять участие в поединке с двумя палками одинаковой длины, поэтому он постоянно совершенствовал свое мастерство при помощи самых разных приспособлений, в том числе мобильных телефонов. Это меня заинтриговало. В те дни мобильные телефоны были больше и тяжелее теперешних, но и им было очень далеко до палок.
Спустя пару недель вместе с парой журналистов «Австралийского финансового обозрения» я пошел в бар «Данди-Армс». Он располагался в пятизвездном отеле и оформлением напоминал старинный паб из песчаника. Там не было постоянных посетителей и своей неповторимой атмосферы, но «Сент-Эльмо» прекратил свое существование, а «Шелбурн» тогда еще не открылся, и именно в «Данди» располагалась ближайшая к «Фейрфаксу» пивная бочка. Журналисты спорили, кто был величайшим спортсменом всех времен и народов, и сузили круг вероятных претендентов до Мухаммеда Али и Дона Брэдмана. В беседу вмешались двое английских парней, они стали хохмить, как это всегда происходит с английскими парнями, и сказали, что Брэдман был посредственным боксером, а Али неплохо играл в крикет. Когда мы перешли из «Данди» в «Форбс», более популярный паб, англичане пошли с нами.
В «Форбсе» один из них сел напротив меня и заговорил о фильме «День независимости», который охарактеризовал как «полное дерьмо». Фильм, по его мнению, был голливудской пропагандой, а Голливудом управляли жиды, поэтому в «Дне независимости» все жиды и нигеры оказались героями.
– Жиды и нигеры спасли мир. Какая чушь! – заявил он.
За это я ударил парня по морде своим мобильным телефоном.
Как и обещал Повелитель Шеста, это подействовало. Англичанин схватился за лицо, подскочил и принялся извиняться. Из его носа стекала симпатичная струйка крови. Из паба меня вывел вышибала-фиджиец с бицепсами толщиной с мое бедро.
Когда я рассказал об этом инциденте Кону, тот не мог уяснить, почему же я не пустил в дело кулаки. Он не понял, что я стал Повелителем Телефона, и не оказал мне соответствующих случаю почестей. Нашу тренировку он провел, непрерывно подкалывая меня по поводу «Дня независимости», – надеялся, что это пробудит во мне зверя.
В следующий раз, ударив кого-то в пабе, я использовал правый кросс.
Пока «Лоудид» оставался предметом всеобщего интереса, ему на пятки постоянно наступал новый журнал «Эф-эйч-эм». Он начал свою жизнь как рекламный сборник, который раздавали в бутиках. В результате получился не очень качественный мужской журнал: три части «Лоудид» плюс две части воды. Только вместо «Клэш» там фигурировали «Грин дэй», а вместо Ареты Франклин – Кайли Миноуг.
Журнал получился не таким умным, изысканным и культурным, как «Лоудид», то есть был именно таким, какими были настоящие мужчины. «Эф-эйч-эм» столкнулся с реальным массовым рынком: сотнями тысяч людей, которые не понимают истинного смысла шутки, но в любом случае повторяют ее. С обложки быстро исчезли все мужчины, вместо них там теперь гордо красовались модели из списка «В» в нижнем белье, страницы заполнились девушками и сексом. Но большинство модных мужских журналов становятся модными благодаря производителям одежды и аксессуаров, именно материалы о моде отличают эти журналы от порнографических. «Эф-эйч-эм» легко справлялся с модными темами, что существенно помогло его продвижению на рынке. Журнал стал очень умным продуктом. Как и «Лоудид», он направлял всю свою гневную бульварную энергию в заголовки, особенно в подписи к рисункам. У «Эф-эйч-эм» появился свой собственный лексикон, основанный на банальной грубости и английском открыточном юморе: на страницах журнала все женщины были «леди», все леди могли иногда выйти из дома без «нижней одежды», поэтому мужчинам не следовало забывать «пивную шляпу». Авторы издания исходили из того, что читатели ничего не понимали в жизни и их нужно в дружеской остроумной манере научить, как прожить ее побыстрей. Со временем «Эф-эйч-эм» стал мужской версией «Вуманс уикли» и предназначался не парню, считавшему себя крутым, а скорее мужчине, который думал о себе как о совершенно заурядном человеке.
Элементы этого журнала пробрались во «Вспышку», которая погибла, не родившись. Глава АПО Ричард Уолш отправился продвигать журналы Пэкера за рубежом, и управление делами компании в Австралии перешло к Колину Моррисону. Бывший одноклассник сына и наследника Керри Пэкера – Джеймса – Ник Хан был главным помощником Уолша. Он остался на своем месте и при Моррисоне, даже несмотря на то что теперь Джеймс управлял семейным бизнесом. Ник выпускал целый ряд журналов, включая «Пикчер» и «Пипл», «Клео» и «Биг хит», «Теле-тьюбис» и «Боб зе бильдер». Он хотел издавать мужской журнал, но не мог получить разрешение на выпуск журнала о моторах.
Брэд работал на Ника, и ему была нужна «Вспышка». В компании Брэд пользовался репутацией качественного пошляка, но он знал о журналах больше, чем кто-либо другой в целом АПО. Он понимал, почему читатели покупали их, умел выбрать фотографию, которая сможет продать обложку, и написать к ней подпись, которая продаст фотографию. Брэд понимал, что мужчинам нравятся обнаженные женщины, но им нравятся еще и машины, крикет, шутки, собаки и электроинструменты, а некоторые любят даже свои выгребные ямы, особенно если строили их сами. Он мог переложить на бумагу страсть всех мужчин к простым радостям этой жизни. Этот дар – удел единиц, среди которых был и Джеймс Браун.
Брэд перерос порнографию, потому что в конце концов она надоедала, была слишком простой и не приносила уважения. Он хотел руководить всеми мужскими журналами АПО, и новое издание стало бы первым его шагом к достижению этой цели. «Вспышка» упростилась до обычного автомобильного журнала и приблизилась к австралийской версии «Лоудид», лучшим редактором которой мог бы стать Ник, а главным редактором – Брэд. Новое направление требовало нового названия. Джек Маркс, помощник Ника по «Вспышке», активно продвигал имя «Джек». Брэд настаивал на «Триста три» (марка австралийского ружья) или «Динго». Другими вариантами были «Револьвер» и гениальный «Мюррей Клэр».
Никто не собирался называть журнал «Ральф» – это было временное рабочее название, которое пристало к изданию, как ошметки блевотины пристают к фаянсу унитаза.
[5]
Существуют Десять Непреложных Правил Издания Журналов, правило номер пять гласит: «Никогда не называйте журнал медицинскими терминами». По мнению рекламодателей, «Ральф» с таким же успехом мог бы называться «Тошнота» или «Блевотина», мало кто из кинозвезд захотел бы позировать под такой эмблемой.