Я подошла, села к Виву на колени и крепко обняла.
-
Стоя перед дверью комнаты Жан-Шарля, я все не решалась постучать.
Как ни странно, я боялась не того, что может случиться, окажись я наедине с потенциальным убийцей. У меня прослушка, полицейский защитный артефакт (“Броненосец”, лимитированное производство, запатентованное исключительно на нужды государственных служб, восторг!), наряд полиции за углом, готовый ворваться и всех разметать. И ко всему прочему я иду не в логово серийного маньяка, террориста и вообще. Мне было совершенно нечего бояться в этом отношении.
Боялась я того, что я ошиблась.
Против Жан-Шарля не было ничего, кроме моих смутных подозрений из-за его избыточной реакции в лаборатории и из-за того, как затем он попытался сделать вид, что реакция вовсе не была избыточной и мне показалось. На газлайтинг у меня нюх отточенный.
Ну и были еще подтверждения студентов, что его видели несколько раз с Луизой. Но и меня с Луизой сколько раз видели, кому как ни мне знать, что это не аргумент.
Если я действительно ошиблась?
Я выставлю дурой себя, я могу испортить отношения с Вивом, потому что Жан-Шарль его друг, и вообще моей репутации только еще такого эпического провала не хватало. Лучшая ученица курса, да…
Зачем я вообще полезла? Меня уже никто не обвинял по сути, дело просто стало бы глухарем, какое мне дело до того, кто убил Луизу?
Справедливость.
Мне хотелось справедливости для нее. И для ее убийцы.
И потому, в полиции я сама вызвалась поговорить с Тессье. У следствия нет никаких весомых доказательств. Моего “я видела, как он испугался” и взятых в библиотеке книг недостаточно. А на полицейском допросе он может упереться. Да и ведь он наверняка к нему готовился? У него было время, он не мог не допускать возможности, что его каким-то образом все же привлекут, пусть и даже как свидетеля.
К тому, что его придет допрашивать девушка его друга он однозначно готов не был. Не стоит недооценивать эффект неожиданности.
Но вдруг я все-таки ошибаюсь?..
Еще раз глубоко выдохнув, я вскинула руку и решительно постучала в дверь.
— Кассандра?
Жан-Шарль был удивлен. Я бы на его месте тоже удивилась. Я постаралась максимально расслабленно улыбнуться. Я много перебирала тактики и стратегии допроса, перечитывала конспекты, готовилась… а сейчас все как-то смешалось. Внутри осталось только, что я сама должна чувствовать себя уверенно и спокойно. Нельзя впадать в эмоции.
— Привет, мне очень нужно с тобой поговорить, можно я зайду?..
— Ну… заходи, — парень растерянно посторонился. — У вас что-то с Вивом случилось?
Я прошла в комнату и развернулась. Тессье теперь перегораживал дверь, в студенческой комнате не особо развернешься, но это, наверное, не имело особенного значения.
— Нет, с Вивом все хорошо, — сказала я, глядя Жан-Шарлю в глаза. — Я по поводу Луизы Бернар.
Тессье вздрогнул. Зрачки расширились, краска отлила от лица.
В этот момент я уже окончательно знала, что передо мной стоит убийца.
Но теперь мне нужно было получить доказательство, потому что изменение цвета лица к делу не пришьешь.
— А что по поводу Луизы Бернар?
Надо отдать ему должное, Тессье быстро пришел в себя. Голос его не дрогнул, только руки он засунул в карманы с одной стороны естественным, а с другой — несколько нервным, суетливым жестом, словно хотел их куда-то деть.
— Я думаю, что это ты ее убил.
Над этой формулировкой я тоже ломала голову. Выдвинуть ему обвинение? Сходу грозить полицией? Ходить вокруг да около задавая маловажные вопросы подбираясь к цели постепенно?
Но обвинение он мог бы меня послать — если грозишься полицией, так чего сразу не пошла? Ничего на меня нет? Ну вот и славненько. Тессье все же далеко не дурак…
А если бы слишком затянула с подходом издалека — мог просто выставить из комнаты или догадаться к чему я веду и как-то подготовиться.
И такая формулировка — простое озвучивание факта показалось самым выигрышным и обезоруживающим.
— Морель, ты сдурела?! — голос Тессье мгновенно перешел на новые частоты.
А я продолжила все тем же спокойным тоном, не столько спрашивая, сколько рассказывая и подогревая желание восстановить пропущенные или неправильные куски пазла.