От низкого деканского баритона тряслись кубки на полке.
И я их отлично понимала.
И даже разделяла их состояние.
Но мой голос, когда я заговорила, звучал ровно и спокойно (спасибо тебе, дядюшка, за многочисленные тренировки!):
— Четыре.
— Что?! — сбился месье терр Мулья, как раз набиравший воздух для новой тирады.
Мысли были ясные и быстрые. Я пыталась вычленить корень проблемы и понять, как с ней справиться.
— Четыре человека. Включая гросс Теккера.
Декан вперил в меня взгляд, изучая в упор, как поразивший его чем-то экспонат, и у меня пересохло во рту.
Захотелось чем-то занять руки, но я усилием воли заставила их расслабленно висеть вдоль тела. Не напрягаться. Не суетиться.
Я спокойна. Я ни в чем не виновата. Мне не из-за чего нервничать.
Не знаю, уловил ли декан мысли, которые я пыталась ему транслировать.
— Мадемуазель Морель, — внезапно спокойно и ласково заговорил декан, и у меня по спине побежали мурашки, а короткие волоски на затылке встали дыбом. — Не пытайтесь морочить мне голову. Я прекрасно знаю, на что способны мои студенты. Вот вы, к примеру, способны выполнить это исследование. И даже не особо напряжетесь. Мадемуазель Бернар, только что нас покинувшая, тоже на это способна, хоть и с чуть большими усилиями. Но она этого не делала, я выяснил это точно. Месье Шарпантье, одногруппник Луизы Бернар, тоже мог бы быть его авторам. Но ни при каких условиях автором этого исследования не мог бы оказаться Вивьен. Несмотря на то, что фамилия гросс Теккера стоит на титульном листе.
— Мадемуазель Морель, — декан сложил пальцы пирамидкой, и продолжил. — Студенты привыкли к тому, что администрация академии смотрит на подобные случаи сквозь пальцы. Но это в прошлом. Больше никаких подлогов со студенческими работами в нашем учебном заведении не будет. И я обязательно выясню, кто на самом деле автор этого исследования. Это не так уж сложно, если ни вы, ни Шарпантье не признаетесь, я просто найму человека, который проведет сравнительный анализ всех ваших работ за годы обучения. И специалист найдет почерк, я уверен. Но, видите ли, в чем нюанс… У гросс Теккера это будет первый случай нарушения устава академии. Он отделается замечанием. А у вас ведь уже имеется одно замечание? И тоже, насколько я помню, за выполнение работы для кого-то другого. Тогда вам только погрозили пальцем. Но если окажется, что вы не вняли…
Наверное, я побледнела.
По крайней мере, декан смотрел на меня с удовлетворением во взгляде.
Шельма! Шельма, шельма, шельма! Два замечания в личном деле — это отчисление!
Надо признаваться!
— Что ж, — выдохнул декан. — Если вы утверждаете, что никогда не видели этой работы, то можете идти.
Он легонько махнул рукой, отпуская меня, но я уперлась каблуками в пол, не спеша покидать кабинет:
— Я этого не говорила.
— Что?
— Я не говорила, что я не видела этой работы. Я лишь сказала, что она не моя.
Декан молча смотрел на меня в упор, ожидая продолжения.
— Вивьен гросс Теккер обращался ко мне за помощью с этим исследованием. Но, поскольку я действительно вняла предупреждению деканата, речь шла не о написании работы, а о репетиторских услугах. Репетиторство, я надеюсь, у нас в академии всё еще разрешено?..
Молчание висело в кабинете, казалось, целую вечность.
— То есть, — задумчиво изрек терр Мулья, — вы хотите сказать, что вы, мадемуазель Морель, сумели натаскать месье гросс Теккера на тему до такого уровня?
Я молчала.
Только смотрела декану в глаза — открыто, прямо. Как человек, которому нечего скрывать.
— Впечатляет, — декан притянул к себе злосчастную папку.
Перелистнул лист, другой… Открыл разворот с таблицей, которой я втайне отдельно гордилась…
— Нет, действительно, впечатляет. Что ж. Если это правда — то, полагаю, месье гросс Теккеру не составит труда прийти в деканат, допустим, завтра… нет, завтра не получится, лучше послезавтра… и доказать, что он действительно достойно разбирается в предмете. Идите, мадемуазель Морель. И если месье Шарпантье пришел, передайте ему, что он свободен.
Из кабинета я выходила, как сестра-близнец Луизы Бернар: деревянная, стеклянная, красно-белая.
Но при этом с четким осознанием, что декан терр Мулья ко мне откровенно благоволит.
Потому что ему ничего не мешало устроить проверку гросс Теккеру прямо сейчас, не давая нам этих двух дней на подготовку.
Что ж. Не так давно в нашем учебном заведении сменился ректор: старик Дюпон отправился на заслуженный отдых, а его место занял молодой (ну… относительно молодой, хотя говорят, что сорок пять лет — это не возраст) и амбициозный месье Эрбер