Мери Энн опять шмыгнула в постель и легла, слегка раздвинув ноги.
— Послушай, Клэйра, я хочу пойти немного погулять. Мне осточертело сидеть здесь вечно взаперти.
— На следующей неделе.
— Ты можешь на меня положиться. Я не удеру, мне здесь нравится, и ты тоже…
Клэйра придвинулась к кровати.
— Ты умная девочка, с тобой нет проблем. Ты можешь заработать уйму денег. Новая прическа тебе очень идет.
Мери Энн засмеялась.
— Энцио она бы не понравилась.
Клэйра легла на кровать и будто случайно скользнула пальцами по ногам Мери Энн.
— Это бы Энцио тоже не понравилось или…?
Мэри Энн захихикала и широко раздвинула ноги.
— Ты лесбиянка, Клэйра? — спросила она невинным голосом.
Давление пальцев Клэйры усиливалось.
— Мне хватило пузатых мужиков с дряблыми членами, чтобы стать кем-то другим. — Она на секунду замолчала. — Ты это уже пробовала?
Мери Энн опять хихикнула.
— С господином Форбсом у меня сегодня не получилось, — ее глаза расширились, — и я сказала, что заработаю себе на жизнь головой, но господин Форбс ответил, что это мое дело.
С блестящими глазами Клэйра медленно стала опускаться на нее.
— У него не все в порядке с мозгами.
Мери Энн вздохнула и, подчиняясь Клэйре, откинулась назад. Спустя пять минут она осторожно опустила руку под кровать и достала ножку от стула которую спрятала там раньше.
Она немного приподнялась, затем медленно, чтобы не испортить все в последний момент, подняла ножку от стула и со всей силой опустила ее на голову Клэйры: раз, два, три!
Девушка столкнула обмякшее тело на пол, из головы Клэйры текла кровь.
Мери Энн было даже ее жаль, но она не хотела сидеть взаперти, не хотела быть проституткой. Господи, только не Мери Энн будет проституткой. Конечно, нет! После нелегкой работы и нескольких месяцев сожительства с Энцио. Она заработала манто из шиншиллы, украшения, гардероб, норковую шубу, а это все стоит немалых денег, которых, если все продать, хватит, чтобы открыть маленькое дело. Парфюмерный ларек или косметический салон. Она знала, что связь с Энцио ненадолго, и действовала в соответствии с этим. Она быстро оделась, взяла деньги и ключи, которые нашла в сумке Клэйры. У нее были ценности, и она, черт возьми, их себе вернет.
40
На следующий день в доме в Майами царило напряжение. Энцио сидел за письменным столом поникший, с воспаленными глазами. Говорил в основном стоявший рядом Ник, и его слова звучали быстро и резко.
Казалось, Энцио постарел лет на десять. Он слушал Ника и лишь иногда кивал, чтобы показать всем собравшимся, что во всем с ним согласен.
Рядом, сжавшись в кресле, сидел Анжело. Он был напуган, руки его тряслись, когда он подносил ко рту большой стакан с виски. Он хотел напиться.
Пары стаканов ему бы хватило, и тогда прекратилась бы дрожь в руках, но в присутствии Энцио он боялся себе это позволить.
Ник был удивительно спокойным. Он давал одно указание за другим. Ему нужна была информация, и чем быстрее, тем лучше.
— Я должен знать уже сегодня, кто должен за это ответить. Пять тысяч долларов за точную информацию.
Совещание закончилось, и все разошлись.
— Роза… — бормотал Энцио, кто-то должен сказать об этом Розе.
«Анжело все больше и больше пьет. А отец пусть от нее отвяжется, он никогда не ценил ее и не заботился о ней. Я скажу ей об этом сам», — решил про себя Ник.
Он всегда умел с ней ладить лучше других братьев, мог с ней шутить и смеяться, а иногда ему даже удавалось вызвать на ее окаменевшем лице улыбку.
— Я иду к ней, — объявил Ник.
Роза сидела на стуле у окна.
Ник тихонько подошел сзади и обнял ее за плечи.
— Привет, мама! — С испугом он заметил, как она похудела за последнее время.
Она посмотрела на него и слегка кивнула головой.
— Извини, мама, что я так давно тебя не навещал, но там на побережье было много дел. Ты хорошо выглядишь, действительно хорошо!
Ник помнил, какой она была до того, как обрекла себя на заключение.
Он помнил ее ослепительную красоту, энергию, легкость, с которой ей удавалось завоевывать друзей. Он вспомнил ночь, когда все случилось. Ему в то время было около шестнадцати. Он встречался с девушкой и, когда однажды вечером возвратился домой, у дверей его встретил Алио и сообщил, что мать заболела.
— Ты будешь ночевать сегодня у меня, — сказал Алио. — Анжело и служанка уже там.
Алио не разрешил ему даже зайти домой переодеться. Он запихнул его в машину и велел шоферу ехать к нему. Две недели ему запрещали возвращаться домой, и когда наконец он там появился, мать уже заперлась в своей комнате и больше ее не покидала.