– Наркоман. – Ева поджала губы и внимательно рассмотрела внушительный член трупа. – Могу держать пари, что он наглотался «Экзотики», приправленной «Зевсом». Только такая комбинация может заставить эту штуку стоять торчком даже после смерти владельца.
– Согласен. Поскольку в отчете твоего подчиненного детектива Бакстера сообщается, что наш новопреставленный с пылом опробовал свой инструмент на жене брата.
– В самом деле? И что же – он решил перестать трахаться и ради разнообразия поплясать на кончике ножа?
– Так оно и было, если верить показаниям брата и его жены. Она сейчас поправляется после неудачного падения, в результате которого сломала себе челюсть.
– Ну-ну… Слушай, если Бакстер уже посадил этого брата за решетку, а ты выяснил причину смерти, то почему ты не занимаешься моим делом?
– Пойдем со мной.
Морс поманил Еву пальцем и через несколько вращающихся дверей провел ее в другую анатомичку. Брайна Бэнкхед была там единственной обитательницей. Она лежала на столе из нержавеющей стали, прикрытая до подбородка тонкой зеленой простыней.
«Сразу видна рука Морса, – подумала Ева. – Он относится к мертвым с большим уважением».
– Похоже, она была очень привлекательной молодой женщиной.
Ева смотрела на разбитое лицо и думала о зеркале в ванной и ящике с аккуратно разложенной косметикой.
– Да… Морс, скажи мне, как она умерла.
– Думаю, ты и сама это знаешь. Время вы установили точно. Она не испытала ни страха падения, ни боли от удара о тротуар. И даже не сознавала, что умирает. – Он бережно прикоснулся к волосам Брайны кончиками пальцев. – Часа за два с половиной до этого она была отравлена синтетическим гормонибиталом, дорогим и очень трудно определяемым веществом.
– Обиходное название «Шлюха». Блокатор торможения, – пробормотала Ева. – Когда-то его использовали для изнасилований во время свидания.
– Не совсем так, – поправил Морс. – Обычно пользовались его производными, куда менее сильными и эффективными. А она получила чистый продукт. Даллас, у уличных торговцев две унции этого зелья стоили бы больше четверти миллиона долларов. Но весь фокус в том, что у уличных торговцев такого товара нет. Я не встречал следов этого вещества в трупах уже лет пятнадцать.
– Я слышала о нем, когда училась в школе. И считала произведением городского фольклора.
– Большей частью это и был городской фольклор.
– Значит, ее убил гормонибитал?
– Не сам по себе, хотя, конечно, его комбинация с алкоголем была достаточно опасной. Но не роковой. Просто наш герой перестарался. Для его целей было вполне достаточно и половины дозы. Принятого хватило бы ей часов на восемь-десять. Утреннее похмелье было бы чудовищным – головная боль, рвота, дрожь, обмороки и все прочее, – но через семьдесят два часа организм очистился бы сам собой.
При мысли об этом Еву едва не затошнило.
– Однако до утра она не дожила. Почему?
Говорю же, этот малый перестарался. Видимо, он хотел жаркого секса и добавил в последний бокал вина немного анеменифина-колакса-Б. В просторечии «Дикого Кролика».
– Решил подстраховаться? Прикрыть свою поганую задницу? – негромко спросила Ева.
– Эта гадость поражает нервную и дыхательную системы, а они у бедняжки и так работали с трудом. Подобного сочетания сердце уже не выдержало и через двадцать минут остановилось. Девушка была слишком одурманена принятой ранее дозой «Шлюхи» и не понимала, что происходит.
– В таком состоянии она могла добровольно вступить в половую связь?
Морс бережно прикрыл простыней лицо Брайны.
– После первой унции блокатора торможения она уже ничего не могла сделать добровольно.
– Он опоил девушку наркотиками, изнасиловал, а потом выбросил в окно, как использованную куклу, – пробормотала Ева. – При этом он вовсе не был в состоянии аффекта – иначе ему не удалась бы видимость самоубийства.
– По моему авторитетному мнению, именно так все и было.
– Морс, а теперь потешь мою душу и скажи, что он оставил в ней свою сперму. Скажи, что у тебя есть образец его ДНК!
Морс улыбнулся, как мальчишка.
– Да, есть. Даллас, найди этого гада, а я помогу тебе упечь его за решетку до конца жизни.
ГЛАВА 3
– Этот тип заслужил, чтобы ему отпилили яйца ржавой ложкой! – пробормотала Пибоди, когда они садились в машину. Вспомнив, что говорит со старшим по званию, она поспешно добавила: – Простите, лейтенант.
Ева села в машину.
– Не стесняйся, Пибоди. Отведи душу.
– Проклятие, Даллас, у меня чуть сердце не разорвалось! Я видела ее лежащей на столе и вспоминала, какая она была веселая, когда звонила подружке и говорила, что идет на свидание к этой сволочи. Думала, что познакомится с романтической личностью и, черт побери, хорошим человеком. А этот хороший человек заранее запланировал…
– Затрахать ее до смерти? Не знаю, планировал ли он это заранее, но так вышло. Может быть, мы и сумеем навесить на него убийство первой степени с использованием наркотиков в качестве смертельного оружия. Но, скорее всего, степень будет вторая. Не дуйся, Пибоди, – уж от этого ему не отвертеться. А если добавить к обвинению сексуальные домогательства и попытку уничтожить улики, этот тип едва ли когда-нибудь выйдет на свободу.
– Этого недостаточно! – Пибоди едва не заплакала, несказанно удивив Еву и себя самое. – Иногда такого наказания бывает недостаточно.
Ева посмотрела в лобовое стекло, давая помощнице время прийти в себя. Стайка подростков, выскочивших из школы, неслась через перекресток на скутерах, ловко объезжая испуганных пешеходов. В их оживлении и невинности было что-то болезненное. Впрочем, наверное, ей это просто показалось, поскольку обитель мертвых находилась всего в половине квартала отсюда.
– Достаточно, – сказала Ева. – Потому что ничего другого мы все равно не можем. Наша работа заключается в том, чтобы поймать убийцу Брайны Бэнкхед. А потом… – Она вспомнила свое выступление в суде и издевательство адвокатов над законом. – Потом мы доверяем государству вершить правосудие – и забываем об этом деле. А если не забываем, они копятся… Мертвые копятся, – добавила она, увидев недоуменный взгляд Пибоди. – До тех пор, пока не закрывают тебе горизонт. И тогда ты теряешь способность работать.
– А вы забываете? Вы на это способны?
Ева пыталась не задавать себе этот вопрос, но задавала его то и дело.
– Большинство копов, расследующих убийства, занимается этим из года в год. Тот, кто переживает за каждого из мертвых, очень быстро выдыхается. Я полицейский, Пибоди, и не умею делать ничего другого. Так что выдохнуться не имею права. – Она тяжело вздохнула. – Но будь наш мир более совершенным, в нем существовала бы смертная казнь с помощью ржавой ложки!
– Когда я начала работать с вами, то считала, что расследование убийств – самое важное дело на свете. Это было год назад. И я думаю так до сих пор.
– О'кей. – Ева ворвалась в гущу машин, как таран. – Мне нужно по дороге заехать в клинику на Кэнал-стрит. А пока давай проверим, сумели ли что-нибудь нарыть ребята из ОЭС.
Она набрала номер телефона, стоявшего в кабинете Фини, и почувствовала, как напряглась Пибоди, когда в трубке послышался голос Макнаба.
– Привет, лейтенант, – весело поздоровался Йен. – Что нового?
– Мне нужен Фини, – сказала ему Ева.
– Он только что вышел.
– Когда вернется, передай ему, чтобы срочно связался со мной.
– Минутку, минутку! Не торопитесь. Капитан поручил ваше дело мне.
Ева проскочила в узкую щель между машинами и сумела проехать без остановок полквартала.
– По-моему, это слишком простое задание для такого аса, как ты.
– Ага. Но когда техник наткнулся на препятствия, поставленные этим типом, ему потребовалась помощь аса. Я одолел его защиту и нашел адрес.
– Может, перестанешь хвастаться и наконец сообщишь его мне?
– Лейтенант, не стоит зря тратить время. Он живет в Карпатах.
– Это еще где, черт побери?
– Горный массив в Восточной Европе. Я знаю это, потому что уже проверил. – Макнаб усмехнулся. – Можете не спрашивать, какого черта наш подопечный делает в Восточной Европе. Это прикол. Адрес такой же фиктивный, как бюст моей кузины Шейлы.