«Очень женственная, – думала Ева. – И, очевидно, образованная. Девушка, любящая поэзию… Значит, убийца охотился на молодых, романтичных и женственных?»
В холодильнике Брайны лежали две бутылки вина, белого и красного. Но в книге расходов не была упомянута бутылка, стоявшая на столе. Может быть, он принес бутылку с собой в черной кожаной сумке – вместе с наркотиками, лепестками роз и ароматическими свечами?
В тумбочке они обнаружили презервативы, но Брайна была слишком одурманена, чтобы предохраняться. Убийца тоже ими не воспользовался. Следовательно, он не думал о защите и не боялся оставить на месте преступления свою ДНК. Потому что, если бы Брайна осталась жива, она все равно не смогла бы составить его словесный портрет. Более того, она вообще не помнила бы, что с ней случилось.
Убийца все предусмотрел. Согласно показаниям официанта, Брайна была без ума от своего кавалера. Они держались за руки, целовались, не сводили друг с друга глаз. Каждый, кто их видел, непременно пришел бы к выводу, что они любовники. Видеокамеры подтверждали этот вывод. Брайна не просто привела его к себе, но буквально втащила в квартиру.
«Очень умно, – подумала Ева. – Подождать и позволить ей сделать первый шаг. Будучи под объективом. Останься Брайна жива, его было бы не в чем упрекнуть».
Может быть, он уже занимался такими делами? Ева начала расхаживать вдоль парапета. Нет, едва ли. Иначе он не совершил бы такой ошибки с дозой. Похоже, это случилось впервые. Но исключать возможность рецидива не следовало.
И необходимо было найти способ остановить его.
Она вынула электронную записную книжку и ввела в нее следующие ключевые слова:
«Чаты»
Поэзия
Редкие и дорогие наркотики
Парик, косметика
Розовые розы
Пино-нуар урожая сорок девятого года
Сексуальные отклонения
Умение работать на компьютере
Знание химии
Перечитав эти слова, Ева сунула книжку в карман, повернулась… и увидела Рорка.
То, что они прожили вместе больше года, не имело значения. При виде мужа у Евы всегда начиналось сердцебиение, и она никак не могла привыкнуть к этому.
Рорк казался героем исторического романа. Сейчас на нем был строгий черный костюм, но его высокая стройная фигура так же естественно выглядела бы в просторном плаще или сверкающих доспехах.
Его лицо с точеными чертами и чувственными полными губами, обрамленное густыми прядями шелковистых черных волос, могло принадлежать поэту или воину. А от взгляда его широко расставленных, поразительно синих глаз у Евы по-прежнему подгибались колени.
Господи, неужели он всегда будет повергать ее в трепет?..
– Я не ждала тебя сегодня.
– Удалось закончить дела раньше. Привет, лейтенант.
От его звучного, по-ирландски протяжного голоса у Евы сжалось сердце. Рорк едва заметно улыбнулся, протянул к ней руки, и Ева бросилась к нему в объятия.
Поцелуй оказался коротким, но таким жарким, что его тепло растопило обоих.
«Дома, – подумал Рорк, чувствуя, как вкус ее губ заставляет его забыть о скорби и усталости, накопившихся за последние дни. – Наконец-то дома!»
– Ты не сообщил мне о своем распорядке дня и предполагаемом времени возвращения, – сказала Ева, передразнив Соммерсета. – Теперь мне придется позвонить и отменить свидание с двумя пылкими близнецами.
– Так у тебя появились близнецы? Поздравляю, я слышал, что они очень изобретательны. – Рорк прижался щекой к ее щеке, потом слегка отстранился. – Что ты здесь делала?
– Сама не знаю. Не могла найти себе места и решила подышать свежим воздухом. – Ева всмотрелась в его лицо. – Ты в порядке?
– В общем, да. Но это оказалось труднее, чем я ожидал.
– Он был твоим другом, – заметила Ева. – Не считая всего остального.
– Да. И теперь он умер, а я нет… – Он прижался лбом к ее лбу. – Ладно, я справился с этим. Во всяком случае, мне так кажется. Но когда Мика зарывали… это было тяжело.
– Я должна была полететь с тобой.
Рорк слегка улыбнулся.
– Кое-кто из скорбящих почувствовал бы себя неловко, увидев рядом копа. Даже моего личного. Поразительно, я там увидел тех, с кем не чаял встретиться. Кстати, Брайан просил тебе кое-что передать. Стоя за баром «Грошового поросенка», он сказал буквально следующее: «Скажи Еве: когда она опомнится и поймет, что больше не любит тебя, я буду ее ждать».
– Хорошо, когда есть куда отступать… Ты обедал?
– Еще нет.
– Почему бы нам ради разнообразия не поменяться ролями? Я буду тебя кормить, утешать разговорами, а потом затащу в постель.
– Темные круги под глазами говорят о том, что кормить и укладывать спать нужно тебя. Соммерсет сказал, что тебя не было всю ночь.
– Соммерсет – болтун и старый дурак. Но меня действительно не было. Сегодня ночью произошло убийство.
Рорк пригладил ее русые волосы.
– Хочешь рассказать?
– Не сейчас.
Ева знала, что могла бы ответить «нет»; он бы понял и не стал настаивать.
Рорк снова обнял ее.
– Я соскучился, Ева. Соскучился по твоим рукам. По твоему запаху и вкусу твоих губ.
– Это поправимо. – Она повернула голову и поцеловала его в подбородок.
– Я как раз и собираюсь это поправить.
– И долго ты будешь собираться? – Теперь она пустила в ход зубы. – Я лично предпочитаю действовать. Не сходя с места.
Рорк прижал Еву к себе, позволив ей ощутить всю силу его желания.
– А как же быть с близнецами?
– Ими я займусь позже.
Рорк улыбнулся и закружил ее в воздухе.
– Думаю, к тому времени ты слишком устанешь.
– Не знаю. Сейчас я ощущаю прилив сил. – Ева обхватила ногами его бедра и удивленно подняла брови. – Кажется, и ты тоже.
– Ко мне пришло второе дыхание. – Он начал расстегивать ее рубашку и вдруг остановился. – Эй, разве это не моя рубашка?
Она поморщилась, но тут же надменно вздернула подбородок.
– Ну и что?
– Ничего. – Тронутый Рорк, посмеиваясь, расстегнул остальные пуговицы. – Боюсь, мне придется ее забрать.
– Да у тебя их пятьсот штук… – Ева осеклась, когда пальцы мужа коснулись ее груди. – Ну и ладно, раз ты такой жадина.
– Да, жадина. – Он снова прильнул к ее губам.
Их поцелуи становились все более страстными. Вкус ее губ и кожи возбуждал, успокаивал и соблазнял Рорка, ее длинные ноги и маленькие твердые груди дарили ему бесконечное наслаждение.
Вечер стоял прохладный, но их тела горели огнем. Ева раздвинула губы, давая дорогу его языку, и негромко застонала. Когда губы Рорка спустились ниже и добрались до ее соска, желание стало нестерпимым.
«Еще, еще!» – думал Рорк. А потом перестал думать. Он ласкал жену так жадно, словно хотел, чтобы она стала его частью, навсегда срослась с ним воедино. Ева дрожала, обнимая его изо всех сил. До него она не знала, что такое настоящая страсть. А теперь всякий раз повторялось то же самое: прикосновение губ и рук Рорка неизменно сводило ее с ума.
Ева видела плясавшие в небе звезды и чувствовала, как те же звезды взрываются в ее теле. Она млела, таяла и двигалась с ним в одном медленном, сладострастном ритме.
Рорк не хотел спешить, и Ева была благодарна ему за это. Она гладила его волосы, прижималась губами к шее, ощущая биение его пульса, а когда открыла глаза, то увидела, что Рорк следит за ней.
«Никто, – подумала Ева, с трудом втягивая в легкие воздух, – никто никогда не смотрел на меня так. Так, словно я самое дорогое, что есть на свете…»
Она изогнулась, выпрямилась и изогнулась снова. Эти движения были терпеливыми и необузданными одновременно. Ритм оставался чувственным и неторопливым. Их губы снова нашли друг друга, и наконец Ева услышала… нет, скорее почувствовала, что он произнес ее имя.