– Я думаю, это судьба. Помните: «Он сказал, что нет судьбы…»
«О черт! – подумала Ева. – Откуда же это?» Впервые в жизни она пожалела о том, что совсем не знает поэзии, но тут Рорк прошептал ей на ухо окончание цитаты.
– «И что люди не рабы», – повторила она. – Как по-вашему, что значило для Вордсворта понятие судьбы?
– Кто знает? Но я не могу дождаться возможности выяснить это.
Дай мне бокал, ублюдок! Но вместо бокала он протянул ей букет.
– Чудесные цветы. – Ева заставила себя понюхать их.
– Почему-то я знал, что они вам понравятся. Розовые бутоны. Нежные, теплые. Романтичные. – Кевин взял свой бокал и начал крутить его в пальцах. – Я не мог дождаться, когда смогу преподнести их вам. Не мог дождаться встречи с вами. Можно произнести тост?
– Да, конечно!
Ева продолжала смотреть в его глаза, желая, чтобы Кевин поскорее взял бокал и передал ей. Пытаясь быть кокетливой, она провела бутонами по щеке.
Наконец он поднял бокал. И вложил его в пальцы Евы.
– За начало судьбы!
– И за ее конец!
Ева поднесла бокал к губам, заметив алчный взгляд, которым Кевин проводил его. А потом в его глазах мелькнула досада, когда она опустила бокал.
– О, одну секунду. – Ева смущенно усмехнулась, отставила вино в сторону и открыла сумочку. – Есть одна вещь, которую я хочу сделать сначала.
Свободной рукой она схватила его запястье, вынула наручники и щелкнула ими.
– Кевин Морано, вы арестованы…
– Что? Какого черта?
Когда Кевин рванулся в сторону, она не отказала себе в удовольствии пинком опрокинуть его навзничь, перевернуть, прижать коленом ягодицы, заломить руки за спину и сковать их.
– За убийство Брайны Бэнкхед, покушение на убийство Моники Клайн и соучастие в убийстве Грейс Лутц.
– О чем вы говорите, черт возьми? Что вы делаете?! – Когда Кевин задергался, она просто приставила к его виску дуло. – Кто вы, черт побери?
– Ева Даллас. Запомните мое имя. Ибо я – ваша судьба. Лейтенант Ева Даллас, – повторила она, чувствуя приближение тошноты. – И я остановила вас.
«Ну и что? – прошептал голос в ее мозгу. Голос отца. – Я приду еще раз. И буду приходить всегда».
Искушение было слишком велико, но ее палец коснулся спускового крючка только на одно мгновение. Она слышала голоса за спиной и над головой. Тревожные крики горожан, властные приказы людей из ее бригады. И чувствовала, что рядом, совсем рядом, стоит Рорк.
Ева встала и рывком подняла Кевина.
– Похоже, пикник оказался не так уж плох. Вы имеете право хранить молчание… – начала она.
Ева лично проводила его к машине. Это было необходимо, потому что Кевин не хранил молчание. Наоборот, мямлил, что его приняли за другого, говорил об ошибках правосудия и о своих влиятельных родных. Он еще не вспомнил про своего адвоката, но должен был скоро вспомнить. Ева в этом не сомневалась. Если повезет, она сумеет пробыть с ним пятнадцать минут в комнате для допросов, прежде чем потом шок и ужас вновь уступят место расчетливости.
– Мне нужно поехать с ним и немедленно начать допрос.
– Ева…
Она посмотрела на Рорка и покачала головой.
– Я в порядке. В полном порядке.
Но Ева кривила душой. У нее звенело в ушах. Борясь с этим ощущением, она стащила пышный парик и пригладила ладонью волосы.
– Мне нужно сбросить с себя все это барахло. Когда я снова приобрету нормальный вид, его уже должны будут зарегистрировать.
– Трина встретит тебя в управлении и поможет.
– Отлично. Я на это не рассчитывала. Увидимся дома.
– Я поеду с тобой.
– Нет смысла…
– Нет смысла спорить, – отрезал Рорк. Он не добавил, что он собирается еще раз заставить ее принять лекарства, приготовленные Соммерсетом. – Давай я отвезу тебя. Так будет быстрее.
Чтобы приобрести нормальный вид, Еве понадобилось сорок минут. Видимо, Рорк поговорил с Триной заранее, потому что за это время подруга ни разу не пожаловалась на то, что занималась мартышкиным трудом, и не стала читать ей лекцию о необходимости ухода за лицом и телом.
Когда Ева, благословляя судьбу, ополаскивала лицо холодной водой, Трина откашлялась.
– Я помогла сделать что-то действительно важное, верно?
Ева, вытиравшаяся полотенцем, повернула голову.
– Да, очень важное. Без тебя мы ни за что не справились бы.
– Это мелочь. – Однако похвала заставила ее вспыхнуть. – Думаю, таких приключений у тебя было навалом. Ну что, ты идешь зажимать ему яйца тисками?
– Да, я иду зажимать ему яйца.
– Тогда прижми их лишний раз за меня. – Она открыла дверь и удивилась, когда в туалет вошел Рорк. – Эй, дружище, ты не похож на женщину! – Трина подмигнула ему и ушла.
– Она права, ты не похож на женщину. Даже в управлении существуют определенные правила поведения, и мужчины не заходят в женские уборные.
– Я подумал, что ты предпочтешь сделать это наедине. – Рорк достал пакет и вынул из коробочки наводящий ужас шприц.
– Что?! – Она попятилась. – Отойди от меня, садист!
– Ева, ты должна принять следующую дозу.
– Не буду!
– Скажи мне… Нет, не отворачивайся. Скажи, что у тебя не раскалывается голова, не болит все тело и не подгибаются колени. Солги мне, – продолжил он, не дав Еве открыть рта. – Тогда я разозлюсь и получу извращенное удовольствие от того, что силой заставлю тебя принять лекарства. А мы оба знаем по собственному опыту, что я это сумею.
Ева изо всех сил рванулась к двери, но добежать не успела. Как обычно.
– Я не хочу принимать лекарства!
– Очень жаль, но придется. Хватит с нас одного раунда борьбы. Будь храбрым маленьким солдатом и засучи рукав.
– Я тебя ненавижу!
– Знаю. Зато мы добавили в микстуру для вкуса немного малины.
– Серьезно? У меня уже слюнки текут.
ГЛАВА 20
Идя в комнату для допросов А, Ева закатала и второй рукав. Видимо, электронный бунт поднял не только ее автомобиль. Кондиционер в этой части здания тоже вышел из строя. Было жарко, душно и воняло плохим кофе.
У дверей навытяжку стояла слегка вспотевшая Пибоди в полной форме.
– Он еще не клянчит адвоката?
– Пока нет. Цепляется за сказку о том, что его с кем-то перепутали.
– Прекрасно. Значит, он идиот.
– Мэм, по-моему, он считает идиотами нас.
– Это еще лучше… Ну что ж, приступим.
Ева распахнула дверь. Кевин сидел у стола на одном из двух стульев. Он тоже вспотел, но куда сильнее, чем Пибоди. Когда он взглянул на Еву снизу вверх, у него задрожали губы.
– Слава богу! Я уж боялся, что про меня забыли. Мэм, произошла ужасная ошибка. Я познакомился в электронной сети с женщиной, которую зовут Стефани, и пригласил ее на пикник. Внезапно эта женщина сошла с ума, заявила, что она из полиции, а потом меня привезли сюда. – Он развел руками, демонстрируя всю меру своего удивления. – Я не понимаю, что происходит.
– Сейчас поймешь. – Ева взяла стул и села на него верхом. – Но то, что ты называешь меня сумасшедшей, не пойдет тебе на пользу, Кевин.
Он уставился на нее во все глаза.
– Прошу прощения, я вижу вас в первый раз.
– Ай-яй-яй, Кевин, как не стыдно? И это после того, как ты преподнес мне чудесные цветы и читал стихи… Пибоди, как ты думаешь, что бы нам с ним сделать?
– Я бы с удовольствием отделала этого типа дубинкой, но…
Сбитый с толку Морано растерянно переводил глаза с одной на другую.
– Вы?! Так это вы были в парке? Я не понимаю…
– Я велела тебе запомнить мое имя. Пибоди, включи диктофон, – сказала она. – Допрос подозреваемого Кевина Морано, обвиняемого в убийстве Брайны Бэнкхед, соучастии в убийстве Грейс Лутц и покушении на убийство Моники Клайн и Стефани Финч, а также в сексуальных преследованиях, изнасиловании, владении наркотиками и даче наркотиков людям без их ведома. Допрос проводит лейтенант Ева Даллас в присутствии сержанта Делии Пибоди. Мистеру Морано было сообщено о его правах. Разве не так, Кевин?