Джули засмеялась, ясно давая понять, что ничуть не раскаивается.
– Не надо было меня пугать
Ее легкомысленное отношение уже стало его раздражать.
– Слушай, Мисс Америка, ты можешь втиснуть в свою булавочную головку одну простейшую мысль? За тобой охотится наемный убийца! У-бий-ца!
– Чушь. – Она сунула сумку под стол, выпрямилась и одарила его улыбкой, говорившей: «Да пошел ты!» – Могу повторить для непонятливых: чушь, чушь, чушь!
– Хочешь побиться об заклад на собственную жизнь? – Теперь, когда ее кабинет был осмотрен и ничего подозрительного в нем не обнаружено, Макс огляделся в поисках термостата. Если не выключить к чертям собачьим этот кондиционер, да поскорее, он обледенеет. – Помнишь того типа, что забрался к тебе в дом? Помнишь девушку, попавшую под колеса в твоем платье у входа в твой магазин? Это все плоды моей фантазии?
Наступила пауза. Джули долго смотрела на него молча, потом поджала губы и опустила глаза.
«Уже кое-что», – подумал Макс. Наконец-то он сумел до нее достучаться. Он нашел термостат на стене и, подойдя к нему, повернул ручку. Поток арктического воздуха прекратился.
– Оставь кондиционер в покое, – приказала Джули. Она подошла сзади, оттолкнула его руку и вывернула регулятор в обратную сторону до упора. Сквозь решетку опять повеяло атмосферой морозильной камеры. – Я жду клиентов. Если тебе холодно, у меня для тебя простой рецепт: уходи.
– Продолжай в том же духе, и ты вообще никогда от меня не избавишься. – Он оставил попытки незаметно перевести регулятор в более приемлемое положение, придержал ее за талию и прикрыл собой, когда Джули попыталась выйти в торговый зал магазина. – Стой на месте
– Пусти! Пусти меня! Да как ты смеешь? – Она яростно вырвалась из его захвата – Что ты вообще здесь делаешь?
– Отращиваю сосульки, что же еще? – Макс вытащил пистолет из-за пояса джинсов, вошел в просторный элегантный зал и осмотрелся в поисках признаков беспорядка или чьего-либо нежелательного присутствия, проверил даже пространство за вешалками с одеждой, за пышной пальмой в кадке и за парой обтянутых серой замшей кресел, чтобы убедиться, что за ними не скрывается злоумышленник. – И кроме того, всеми силами стараюсь сохранить тебе жизнь. Могу заметить, что ты никак не способствуешь облегчению моей задачи. Парадная дверь заперта?
– Конечно, она заперта! Магазин еще не работает.
– Вот и пусть не работает. Открывай только тем, кого знаешь.
С минуту Джули молча смотрела на него.
– Ты просто смешон.
Игнорируя ее замечание, Макс направился в заднюю часть магазина, где находились примерочные. Их было три: просторные, изящные, отделанные зеркальными панелями от пола до потолка. Джули в сопровождении Джозефины прошла за ним. Обе наблюдали за его стараниями, чисто по-женски склонив голову набок.
– Нашел убийцу? – с сарказмом осведомилась Джули, когда Макс вышел из последней примерочной.
– Пока нет.
– Какое облегчение! – Она окинула его мрачным взглядом. – Ну а теперь, когда ты убедился, что страшилище не прячется за шторой, можешь покинуть мой магазин. Мне надо заниматься делом, а ты мне мешаешь.
– Чего я никак не пойму, – сказал Макс, пропустив ее последние слова мимо ушей и вернувшись в торговый зал, где ледяное дыхание кондиционера распространялось по большей площади и ощущалось не так сильно, – так это что ты вообще здесь делаешь? Разве тебе не следует закрыть магазин хоть на денек из уважения к памяти усопшей?
Брови Джули нахмурились, глаза потемнели от боли.
– Если бы это зависело от меня, я бы обязательно закрыла магазин, но я вчера вечером звонила устроителям, и мне сказали, что конкурс начнется завтра, как и было предусмотрено заранее. В самом начале церемонии открытия они объявят минуту молчания по Карлин, но в остальном все пойдет по плану. А я шью костюмы еще для семи участниц. Пять из них сегодня придут на последнюю примерку. Мне необходимо быть здесь, ничего не поделаешь.
– Ушам своим не верю. – Стараясь не дрожать от холода, Макс покачал головой в бессильной досаде. – Я пытаюсь тебе втолковать, что кто-то хочет тебя убить, а ты мне говоришь про какой-то конкурс красоты. Давай все-таки решим, что важнее. Прежде всего тебе надо уехать отсюда подальше. Надо где-то тихо отлежаться, пока не будут получены ответы на некоторые вопросы. Забудь про этот чертов конкурс.
– Нет, – ответила Джули, воинственно подбоченившись и сердито хмурясь. – Я не могу забыть про конкурс. Это моя работа: эти девушки рассчитывают на меня. И вообще, может, объяснишь, зачем ты мне нужен, потому что сама я этого не понимаю. Ну хорошо, допустим на минутку, чисто теоретически, что ты прав насчет наемного убийцы. Если бы я поверила, что мне угрожает опасность, я в тот же миг побежала бы в полицию.
– Они бы тебя вежливо выслушали, заполнили протокольчик, но смысл их беседы, – голос Макса был предельно мрачен, – свелся бы к одному: «Вот когда вас убьют, тогда и заведем дело». Вот уж тогда бы они провели тщательное расследование. Только тебе было бы уже ни холодно, ни жарко.
Глаза Джули возмущенно сверкнули. Макс знал, что его слова прозвучали не слишком тактично, но он устал, промок, замерз, глаза все еще саднило, а ее отношение не просто выводило его из себя, оно было прямо-таки опасным. Для нее самой.
Казалось бы, давно пора было плюнуть на эту упрямую дуру. Не все ли ему равно, что с ней станется? Но ему почему-то было не все равно.
– Знаешь что? – сказала она с этой своей крокодильей улыбочкой, от которой он уже начал уставать. – Я готова рискнуть. Так что можешь спокойно уходить. Уходи, ты меня понимаешь? Оставь меня. Топай. Проваливай. Катись. Выбирай любой вариант.
Макс ответил на ее немигающий взгляд таким же немигающим взглядом и, чтобы окончательно успокоиться, вернул пистолет на место за поясом. Пусть выходит из себя, если ей так хочется. Он сохранит хладнокровие.
– Не упрямься, Джули, – сказал он устало. – Я никуда не уйду. Во всяком случае, не уйду без тебя. Хочешь знать, зачем я тебе нужен? Хочешь верь, хочешь не верь, но я совершенно уверен, что здесь твоя жизнь в опасности. А это значит, что кто-то должен приглядывать за тобой, и, насколько мне известно, этот кто-то – я, дорогая. Больше у тебя никого нет.
ГЛАВА 27
К семи часам вечера глаза у Джули были словно засыпаны песком. Тара Ламли, завершающая в этот напряженный день клиентка, в последнюю минуту пожелала, чтобы лиф ее аквамаринового вечернего платья был украшен бисером Теперь, когда Карлин сошла со сцены – все девушки оплакивали ее безвременную смерть, некоторые даже проливали настоящие слезы и одновременно строили планы, как бы использовать кончину явной фаворитки с максимальной пользой для себя, – финал конкурса стал совершенно непредсказуемым. Тара была готова на все, лишь бы привлечь внимание судей. Точно так же вели себя все остальные конкурсантки
В результате Джули целый день шила, подшивала, вышивала, обметывала, подрубала – словом, трудилась, как рабыня
– Вы будете там завтра вечером, да, Джули? – с беспокойством спросила Тара, когда Джули проводила девушку и ее менеджера Линду Уилер до дверей, которые она по требованию Макса держала запертыми целый день, хотя это доставляло массу неудобств и ей, и персоналу, и клиентам.
– Я пробуду там весь день. Не беспокойтесь, вы будете выглядеть великолепно.
Она обняла на прощание Тару, выпустила клиенток на улицу, где было еще совсем светло, и снова заперла дверь.
– Никуда ты не пойдешь, – объявил Макс, появляясь из дверей ее кабинета, где он провел большую часть дня, то вися на телефоне, то работая на ее компьютере.
Он переоделся в другие джинсы и черную футболку, привезенные по его просьбе рано поутру Руандой, и выглядел до того классно, что клиентки чуть в обморок не падали, завидев его. Когда Макс, подвергнув вновь прибывших краткой визуальной проверке и убедившись, что все в порядке, скрывался за дверями ее кабинета, девушки шепотом спрашивали у Джули, кто он такой. Она отвечала, что это заглянувший к ней в гости дизайнер модной одежды, известный под именем Дебби, и с извращенным удовлетворением наблюдала, как у них вытягиваются лица.