Зря я так сказал. Думаю, в тот момент ее ненависть ко мне лишь усилилась. Да-да, запахло жареным. Я вовсе не шучу. Я видел дым, что валил из ее ушей.
— Я не совершала преступления. Это сделал ты, говнюк. — Келли ударила меня по лицу, что потребовало некоторых усилий, потому что она примерно на пятнадцать сантиметров ниже ростом. — Если не хочешь, чтобы я вырвала твои яйца, тогда ты заставишь его аннулировать штраф.
Я, конечно, не хотел, чтобы она оторвала мои яйца, но сама мысль о том, что она к ним прикоснется... Да, я мог от этого кончить.
— Как насчет того, чтобы ты погуляла со мной, а я попрошу отца отозвать штраф.
— Так не пойдет.
Она нахмурилась, и между ее идеальными бровями залегла морщинка. Келли чертовски милая, правда? Посмотрите на эти веснушки, небесно-голубые глаза и алые губы. Она привлекла мое внимание, и другие части тела так легко отозвались в мои-то семнадцать лет.
— Ну, что ж... — я замолкаю, отступив на шаг. — Тогда, полагаю, тебе придется объясниться с отцом. Почему ты вообще ездишь без прав?
Келли скрещивает руки на груди, отчего она приподнимается над майкой.
— Потому что, могу.
— Значит, твоему отцу наплевать на этот штраф.
В ее глазах появляется непонятный блеск.
— Обычно ему все равно, что я делаю. А вот его бывшей жене — нет.
Ничего особо не изменилось. Келли до сих пор не любит свою мать. В Остине, штат Техас, разводы были редкостью, но они случались, и я начал понимать, что, возможно, именно отсюда росли ноги у неожиданной «заботы». Нина Коул, безусловно, была хороша в том, в каком свете представляла дочерей в городе, но Келли сделала все возможное, чтобы это испортить. С другой стороны, мама Келли ненавидит меня. По сей день. И ненавидит — это еще мягко сказано. По ее мнению, парни Беккет не входят в число законопослушных граждан и недостойны ее дочерей.
— Здорово. — Я провел рукой по волосам. Техасская жара припекала затылок. — Просто погуляй со мной, а детали мы обсудим позже.
До сих пор не понимаю, почему Келли согласилась, но я получил это единственное свидание. И закончилось оно тем, что я лишил ее девственности в сарае моих родителей. Тогда я не знал, что она была девственницей. То есть мне никогда не приходило в голову, что она ни разу не занималась сексом, пока мы не сделали это. И я чувствовал себя мудаком. Келли же просто не придала этому значения.
После этого она отказалась встречаться со мной. Только четыре года спустя, когда я учился в Техасском колледже, а она только закончила среднюю школу, мы встретились на концерте Pearl Jam.
Я даже помню, как играла песня «Yellow Ledbetter». Келли, явно подвыпившая, улыбнулась и указала на меня.
— Ты тот самый парень.
Из-за моей очаровательной улыбки на ее щеках проступил румянец.
— У меня есть имя. И ты его знаешь.
— Знаю. Но обращаться к тебе, как к тому самому, куда приятнее.
Она повернулась и посмотрела на своих друзей. Я знал парня, стоящего рядом с ней, но не мог вспомнить его имя. Казалось, его злило то, что она говорила со мной.
Я ухмыльнулся Келли, задаваясь вопросом, к чему это все приведет, ведь я все еще желал ее, потому что она всячески игнорировала мое влияние в этом городе.
— И почему же?
— Потому что ты украл мою девственность и больше никогда со мной не разговаривал.
— Не припоминаю ничего подобного, — рассмеялся я.
Взмахнув красным стаканчиком с напитком, она покачнулась и шлепнула меня в плечо.
— Скажи-ка мне, тот самый парень... твоя машина здесь?
— Да, она там. — Стыдно признаться, но я указал на парковку с одной-единственной целью — показать ей свой бицепс. Полегче. Ну, было мне чему поучиться. Вполне возможно, что все еще нужно. — Хочешь угнать ее?
Она засмеялась из-за моей неудавшейся попыткой флирта и над отсутствием достоинства. Шагнув вперед, Келли встретила мой пристальный взгляд и облизнула великолепные красные губы, отбросив стаканчик в сторону.
— Нет. Хочу трахнуть тебя в ней.
Конечно, я согласился. Возможно, Келли и была девственницей в наш первый раз, но она оказалась лучшей из всех, кого я поимел, и мне точно хотелось это повторить. Впоследствии это привело нас к двум красным полоскам на тесте и, наконец, к тому, как я был вынужден сидеть на полу и есть хлопья через два дня после того, как жена призналась, что, по ее мнению, мы должны расстаться. Прошло десять лет, и я испытал чертовски огромную душевную боль между тем, что было и тем, что есть сейчас. Но я не могу рассказать вам всего.
Вам придется поверить мне на слово.
ГЛАВА 3
Келли
Мама-домохозяйка
(Дерьмо, которое входит в мои обязанности, но о котором никто не говорил)
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что вы занимались сексом?
— Именно то, что и сказала, — шепчу я в трубку, загибая края кожаной обложки тетради.
Кейт вздыхает. Очевидно, она разочарована.
— Кел, как ты можешь сначала говорить ему о том, что хочешь расстаться, а потом заниматься с ним сексом в кладовой?
Она права.
— Не знаю, хочу ли этого, — признаюсь я, грызя ногти.
— Ты про секс?
Мой мозг пытается найти оправдание или подобрать правильные слова. Я так запуталась в своих мыслях, что не знаю, имеет ли это какой-то смысл. Скорее всего, ответ отрицательный.
— Нет. Я про то, что сказала ему о своем желании расстаться.
Кейт усмехается. Думаю, она начинает понимать, какой головной болью я временами являюсь для своего мужа.
— Тогда почему ты сказала ему это?
— Не знаю.
Видите? Я же говорила.
Две ночи назад после очень горячего спора я сказала Ноа, что хочу расстаться. Он ненавидит ругаться, поэтому, черт возьми, молчит, когда начинает сходить с ума, чтобы не потерять самообладание. Это одна из вещей, которые я в нем ненавижу. Мне хочется, чтобы он хлопнул дверью или пробил дыру в стене, тем самым показывая свое бешенство. Вместо этого я получаю тишину. Поэтому в отчаянии я бросила в его голову подушку и сказала, что мы должны расстаться на некоторое время. Не думаю, что говорила это всерьез, и, честно говоря, сомневаюсь, что он тоже так решил. Если вы когда-нибудь состояли в браке, то прекрасно понимаете, как это происходит. Знаю, вам интересно, из-за чего мы поругались. Ссора возникла из-за ремонта. Ни один из нас не соглашался с мнением другого, и я сказала:
— Знаешь, что? Нам просто нужно… не знаю... сделать перерыв.
Помню выражение опустошения и гнева на его лице.
— Перерыв от чего? От брака? Это ни черта не сработает, Кел. Недостаточно просто сделать перерыв, чтобы исправить все дерьмо.
На этом спор был закончен. Он вышел из комнаты, и с тех пор мы не поднимали эту тему. Кейт, моя соседка, а теперь еще и напарница, стонет в телефон:
— Дерьмо, подруга. Я должна идти. Мой отец снова копается в соседском мусоре.
Психически больной отец Кейт теперь живет с ней, с ее бывшим мужем, который отказывается переезжать, и с одиннадцатилетними мальчиками-близнецами. Наверняка у нее своих забот хватает, моя жизненная драма ей ни к чему.
— Черт его побери. Он еще и без штанов!
Когда я вешаю трубку, то думаю о том, что произошло сегодня утром. Мне не следовало так вести себя с Ноа. Ведь это я попросила о перерыве. Но вот она я — постоянно возвращаюсь к нашим прежним отношениям, и в момент, когда Ноа касается меня, мое сердце трепещет, а необходимость сблизиться с ним берет надо мной верх.
Хочу ли я развестись? Нет, не уверена. Но я не знаю, как исправить все случившееся. Что еще более важно, я не знаю, как изменить себя, потому что в глубине души понимаю: проблема заключается во мне, а не в Ноа.