Я опускаю джинсы и боксеры одновременно, пинком освобождаясь от них и отбрасывая в сторону. Мой член твёрд как камень, и мои вены пульсируют жидкой храбростью.
Ты все сможешь. Не останавливайся. Поделись своей фантазией.
— Тогда я возьму смазку, подниму твою задницу и вскрою тебя, как бревно.
Вздохи резко прекращаются, ее грудь опускается, и она делает глубокий выдох.
Стоп. Не этой фантазией. Слишком откровенно, чувак. Явно слишком откровенно.
Я замираю как олень в свете фар, которого вот-вот собьет грузовик.
— Это было слишком? — спрашиваю я. Мое быстро обретённое опьянение мгновенно проходит. И мой стояк тоже. Пьяный туман, который заставлял ее говорить пошлые слова и тяжело дышать всего несколько минут назад, кажется, тоже рассеялся.
— Я не… эм. Нет. Просто нет. — Ее лицо бледнеет.
— У меня даже нет смазки, — быстро выпаливаю я, проводя ногтями по коже головы. Я опускаю подбородок на грудь, глядя вниз. Голый и вялый — это не очень хороший вид. Я прикрываюсь руками и подхожу к комоду в поисках боксеров.
— О Боже. О, нет, — булькает она, прежде чем прикрыть рот ладонями. Ее плечи резко наклоняются вперед. — О, нет… О, не… — Ее сейчас стошнит.
Одной ногой в боксерах, я прыгаю к ней. Ее лицо искажается, когда она смотрит на меня. Черт. Голый, вялый и подпрыгивающий точно тоже не самый приятный вид. Я тороплюсь засунуть вторую ногу, но нога цепляется за какой-то предмет одежды, и я падаю. Я застрял. Пойманный в сеть из чёрных кружев. Я смотрю вниз и вижу ее лифчик, зажатый между моими пальцами. Мне удаётся избавиться от этой чертовой штуки, потряся ногой три раза. Я перекатываюсь на спину, поднимаю бедра и, наконец, натягиваю боксеры. Одним быстрым движением Холли вскакивает с кровати, проносится мимо меня и со скоростью света мчится в ванную.
И она почти успевает.
Кусочки грибов, пропитанные сильным запахом корицы, падают на пол в прихожей. Она переступает через мокрое месиво, или, по крайней мере, ей так кажется, и продолжает бежать в ванную.
Я стою прямо за ней, когда она с глухим стуком падает на колени и продолжает опустошать свою ночь в мой туалет. Я убираю ее длинные волосы с лица. Мне не привыкать к рвоте. В среднем, восемь человек приходят в отделение неотложной помощи с проблемами желудка каждый день. К сожалению, кроме этого небольшого жеста, мне больше ничего не остаётся, как переждать приступ вместе с ней. К счастью, у меня крепкий желудок, но если я ненавидел грибы раньше, то теперь ненавижу их еще больше. Ее тошнит снова и снова. Господи, сколько грибов было на одном куске пиццы?
Рука Холли слабо тянется вверх, и она смывает первый раунд.
— Пожалуйста, уходи. — Ее тело откликается последним спазмом, но ничего не выходит. — Мне так стыдно.
— Не стоит. Это просто рвота. Нас всех тошнит. — Я ищу правильные слова, которые могли бы ее утешить. — В 1992 году Джорджа Буша вырвало на японском банкете перед ста тридцатью пятью людьми. — Лёгкая улыбка появляется на ее бледном лице, прежде чем она снова опускает голову на сиденье унитаза. Это сработало. Я помог ей. Я продолжаю говорить. — Некоторые люди даже любят рвоту. Не знаю, слышала ли ты когда-нибудь об эметофилии, но это синдром, когда человек сексуально возбуждается, наблюдая, как кого-то рвёт. — Она поднимает голову с унитаза и смотрит на меня, ее рот кривится от отвращения. О, черт. Сдай назад. Бип, бип, бип. — Но это не про меня. Я не возбуждаюсь, наблюдая, как людей тошнит. Я совсем не был возбужден, наблюдая, как тебя сейчас тошнит. — Я делаю только хуже. — Ты выглядела отвратительно. — Просто замолчи. — Но все равно привлекательно. — Просто заткнись на хрен.
— Мэтью? — Холли неуклюже прижимает руки, пытаясь прикрыть свое тело.
— Да.
— Ты не мог бы дать мне что-то вроде полотенца?
Она голая и замёрзшая, ее тошнит, чем я вообще занимаюсь? Стою здесь, как идиот, и болтаю о фетишах на рвоту. Моя челюсть сжимается, когда я проклинаю себя, хватая полотенце из шкафа.
— Держи. — Я протягиваю руки, открывая для нее большое серое полотенце, но она вместо этого хватает его.
— Я справлюсь, спасибо. — Она плотно закутывается. — Можно мне побыть одной? Я просто хочу привести себя в порядок. Я ужасно выгляжу и, кажется, меня все еще может стошнить. Не принесёшь мою одежду, чтобы я могла одеться? Мне нужно домой.
— Да. Конечно. Я сейчас же принесу твои вещи из комнаты. — Я выхожу из ванной и закрываю за собой дверь.
Я закрываю глаза и издаю глубокий стон. В одно мгновение эта ночь приняла такой катастрофический оборот. Алкоголь никогда не бывает правильным решением. Так что думать, что хорошим решением станет выпить еще больше алкоголя, было просто чертовски безумно. Но видимо именно это и происходит, когда ты позволяешь своему Пину руководить всем.