— Почему ты так относишься к этой девочке? — серьёзно спросил парень, покачав головой.
— Потому что она будет жить всё это время у меня, ничего не платя! Потому, что мне придётся видеть её 24 часа в сутки и ещё чему-то учить при этом! — огрызнулся Чанёль, и его глаза сердито вспыхнули. — А ты что, чем-то недоволен?
— Она может помогать тебе по дому, но не обязательно относится к ней, как к вещи! — продолжал вступаться за меня Бэкхён.
— Захлопнись! — мрачно процедил рыжеволосый, отвернувшись к телевизору.
Я лишь покачала головой и подошла к столу, забирая грязную посуду. Чанёль сердито пыхтел, поджав губы, а Бэкхён хитро смотрел на меня, будто чего-то ждал.
— Послушай. — Я загородила телевизор и терпеливо дождалась, когда хозяин квартиры поднимет на меня рассерженный взгляд. — Я буду делать всё, что ты скажешь, но не надо командовать мне как собаке!
— Ой, что захочу, то и скомандую! А если не нравится, то вали обратно в Чонджу, никто не заплачет, — скривился Чанёль, с неприязнью разглядывая меня.
— Не обращай внимания, у него сегодня нет настроения, — спокойно объяснил Бэкхён, вырывая пульт из крепко сжатых пальцев друга. — Чанни, малыш, успокойся, а то взорвёшься!
— Она меня бесит! — прошипел парень, устало откинув голову на спинку дивана.
— Ты меня тоже, — фыркнула я, скрывшись на кухне.
Помыв посуду, я заперлась в туалете и, опустив крышку унитаза, устроилась на ней поудобнее. Может, это и странно, но именно в присутствии белого друга мою голову посещают наиболее гениальные мысли — здесь я пишу стихи, слушаю музыку, размышляю о фотографиях, которые могу сделать. Да и звукоизоляция здесь хорошая — не слышно ни телевизора, ни воплей Чанёля, ни звонкого смеха Бэкхёна. Всё-таки сложно жить в доме, где нет собственного уголка. Вход в спальню запрещён, гостиная, вероятно, занята до поздней ночи, так что лучшего места, чем туалет, и придумать сложно! В принципе, если устроиться поудобнее, то и подремать можно. Но не успела я пристроиться к стенке, как в дверь забарабанили, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности.
— Маус, твою дивизию! — вопил Чанёль, стуча кулаком по тонкой преграде, разделяющей нас. — Немедленно выходи!
Устало вздохнув, я с сожалением щёлкнула замком и робко приоткрыла дверь, высовывая нос наружу.
— У тебя проблемы с желудком? — ядовито поинтересовался парень, сложив руки на груди.
— Нет, но у тебя проблемы с головой, — пробубнила я, поджав губы.
— У кого-то сейчас будут проблемы с жильём, — прошипел он, после чего кивнул в сторону выхода. — Собирайся, мы едем на дело!
========== Глава 3 ==========
POV Чанёль
Пока Бэкхён осторожно лавировал по забитым дорогам Сеула на своём раздолбанном тарантасе, гордо зовущемся автомобилем, я неторопливо разбирался в настройках новой, недавно купленной камеры. Я отдал за неё баснословные деньги, но зато одной мечтой в моём багаже стало меньше.
Мысленно строя грандиозные планы относительно того, какие шикарные снимки я смогу сделать с таким чудо-аппаратом, я невольно покосился на притихшую на заднем сиденье Маус. Вот уж действительно мышь — забилась в уголок и прильнула любопытным носом к стеклу, разглядывая вечерний город, поблёскивающий миллионами неоновых огней.
— Эй! — гаркнул я, и увлечённый ездой Бэкхён испуганно ударил по тормозам.
Чуть не впечатавшись в лобовое стекло, я злобно посмотрел на друга и еле удержался, чтобы не отвесить ему затрещину.
— Чего творишь?! — прошипел я, бережно прижимая к груди камеру, которую чудом не выронил из рук.
— А ты? — фыркнул Бэкки, вновь заводя мотор.
— Я не тебе кричал, а ей, — объяснил я, обернувшись к всё это время молчавшей Маус.
— Ей? А что, с нами ещё кто-то едет? — наигранно улыбнулся парень, и мы гаденько захихикали.
— Я на «эй» не откликаюсь, — обиженно пробубнила девчонка, нахмурив бровки.
Я обречённо покачал головой и обернулся, пристально посмотрев на Маус. Съёжившись под моим взглядом, она ещё сильнее вжалась в сиденье, но глаз не опустила. Что ж, похвально!
— Помнишь про главные качества папарацци? — сухо поинтересовался я.
— Твою версию? — хмыкнула девушка, поправляя на шее ремень от камеры. — Хороший фотоаппарат и быстрые ноги.
— Правильно, — кивнул я, отворачиваясь.
— А что, есть ещё другая версия? — улыбнулся довольный Бэкхён, только что обогнавший неповоротливый автобус.
Моего мрачного взгляда хватило, чтобы друг заткнулся и продолжил молча вести автомобиль. А вот у девчонки, похоже, наоборот, начался приступ необоснованной активности. Заёрзав на сиденье, она подалась вперёд и с любопытством посмотрела на нас, не пряча сияющей улыбки.
— А на какое дело мы едем? — с благоговением поинтересовалась она.
— На самое простое и скучное — одна популярная группа выиграла очередную награду, и мы будем стоять у входа и снимать их, — ответил Бэкхён, когда понял, что я не настроен на конструктивный диалог, предпочтя ему общество камеры.
— А если оно скучное, то зачем мы туда едем? — удивилась Маус.
— Ну, тебе же надо с чего-то начинать учиться, — пожал плечами Бэкки. — К тому же, поступил заказ от известного журнала, они платят неплохие деньги за такие снимки.
— Понятно, — вздохнула Маус, вновь прилипая к стеклу.
— И что ты там увидела? — спросил я раздражённо.
— Я ещё никогда не была в Сеуле, ночью он прекрасен, — мечтательно улыбнулась девушка, даже не посмотрев в мою сторону.
— Если тебя больше привлекают виды города, чем люди, тогда можешь выйти прямо сейчас и валить обратно в Чонджу, — равнодушно отрезал я, пряча камеру в чехол.
— Ты такой грубый! — прошипела Маус и, отвернувшись от окна, демонстративно молчала всю дорогу.
Минут через пятнадцать мы наконец добрались до концертного зала, где проходила церемония. У главного входа уже толпились журналисты, словно свора голодных собак, вынюхивающих чем бы поживиться. Да, Бэкхён прав — за этот вид работ платят неплохо, но лично для меня он не представляет никакого интереса. Не слишком-то любопытно делать снимки готовых к тому звёзд — отточенные движения, милые улыбки и спокойные взгляды. Гораздо большее удовольствие доставляет мне заставать их врасплох, видеть смятение, страх и растерянность на холёных лицах.
Мы вылезли из автомобиля и направились ко входу. Бэкхён настраивал камеру, я шёл спокойно, сунув руки в карманы толстовки, а беспокойно оглядывающаяся Маус слегка отставала, нервно покусывая губу. Остальные журналисты, заметив нас, слегка поутихли и начали перешёптываться — ещё бы, ведь мы с Бэкки самые крутые папарацци Сеула. Мне иногда кажется, что звёзды, которых мы засняли в неприглядном виде, однажды ополчатся против нас и просто раздавят своей массой, выкрикивая при этом матерные слова и посылая благословения Всевышнему за то, что этот день настал.
— Какие люди без охраны, — смешливо произнёс шагнувший мне навстречу брюнет в тёмно-синем пиджаке.
— И тебе добрый вечер, Чен, — спокойно поздоровался я, останавливаясь напротив парня.
— Привет, Чанёль, — ехидно улыбнулся он, покосившись за мою спину. — А это что за чудо?!
— Здрасте, — пискнула Маус, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Кто она? — усмехнулся Чен, проигнорировав приветствие.
— Это наша ученица и, в будущем, преемница, — пожал плечами Бэкхён. — Чанни, пойдём!
— Иду, Бэк, — кивнул я, напоследок с неприязнью осмотрев брюнета.
— А кто это? — Маус дёрнула меня за рукав, когда мы отошли на приличное расстояние.
— Это самый мерзкий тип из всех, что мне встречались, — хмыкнул я, не вдаваясь в подробности.
— Он тоже папарацци, просто менее везучий, чем мы! — довольно добавил Бэкхён. — Наши снимки всегда покупают охотнее, потому что у нас горячие пирожки, а у него древние сухари!