Решив, что этикет на этом закончился и у него есть железное оправдание, Стас достал бороздчатый ключ и стал тыкать его во все светящиеся дырки. В одну из них ключ вошёл как по маслу и Стас подумал, что надо бы запомнить её местонахождение. Он посмотрел на падающие лучи и в непроницаемой темноте деревянной двери они показались ему скоплением маленьких звёздочек указывающих своими лучами дорогу в будущее. В центре этой, открытой Стасом, вселенной стальным рычагом торчал вставленный ключ.
Пронин ощутил прилив сил. Казалось, этим рычагом он может повернуть землю вспять, закрутить её для себя по-новому. Войти в пятое измерение, проникающее в человеческое подсознание. Стать богом в глазах пациентов, их последней надеждой. Подарить им веру, а значит и само выздоровление. Помочь им, как помогал потерпевшим от преступлений.
Офис представлял собой огромную квартиру с длинным широким коридором. В окнах комнат расположенных справа была мгла. В левых — был рассвет. Только солнечные лучи падали не сверху, а снизу, от сверкающей заснеженной дворовой площадки перед входом в дом. Они беспрепятственно проникали внутрь из-за отсутствия штор или жалюзи, заливая светом комнаты, пытаясь изо всех оставшихся сил заглянуть в комнаты с правой стороны коридора. В некоторых местах, отражаясь от блестящих поверхностей столов и зеркал, им это удавалось.
Голоса продолжали звучать откуда-то из дальних комнат. Стас нащупал справа выключатель и включил свет. Такую убогую обстановку он видел в коммуналках когда работал в отделении милиции. Конец огромного длинного коридора был не виден. Свет туда не доставал. Стены с ободранными обоями. Вдоль которых виновато стояли старинные комоды, серванты, шкафы, стулья — словно специально выставленные из комнат за плохое поведение.
Стас пошёл по коридору, заглядывая в комнаты. Практически все они были пусты кроме двух первых. В левой располагались несколько рабочих столов с компьютерами. В правой комнате имелась дверь.
Похоже, это была комната шефа. В ней находился мягкий кожаный уголок. У стены справа большой лакированный стол с письменным прибором прошлого столетия, настольной лампой и пачкой журналов. У стены слева пара шкафов для одежды. За ними небольшой диванчик с матерчатыми креслами и лакированный журнальный столик с пепельницей.
— Это уже кое-что, — обрадовался Стас про себя, — здесь можно навести порядок.
И тут он увидел стоящую в углу сложенную медицинскую белую ширму — это была удача! Он тут же достал её и раскрыл посреди комнаты. Она была почти новая.
— Просто судьба! — обрадовался Стас, — Она ждала меня!
Захотел станцевать что-нибудь осетинское, как на родине отца. Но вспомнив про голоса в дальних комнатах, направился в конец коридора. Чем ближе он подходил, тем явственнее понимал, что, те люди не слышали, как он вошёл и продолжали активно, что — то обсуждать, иногда перебивая друг друга.
Периодически появлялась музыка и тогда все словно замолкали, прислушиваясь, или переходя на шепот. Уже не стесняясь, Стас постучался и толкнул дверь. В комнате было темно, и голоса переместились куда-то вправо и вверх. Он включил свет. Это была большая комната метров двадцать переделанная под ванную. Справа на стене висело радио. Прямоугольное, коричневое с динамиком посередине, прикрытом надорванной материей. Вместо ручки громкости торчал стальной штырёк. Из динамика звучала радиопостановка какого-то детектива.
Глава 9. Ремонт
Этот косметический ремонт дарил неописуемую радость. С каждой намазкой клейстером очередного листа обоев для Стаса приближалось светлое будущее.
Вероника в мужской рубашке, свисающей пеньюаром вниз до самых бёдер и чёрных спортивных штанах с вытянутыми коленками, была грациозна как никогда. Она стояла на стремянке и держала очередное бумажное полотно.
Стас отрезал его внизу под самый плинтус. Он в очередной раз посмотрел вверх, где под отошедшей от тела рубашкой, виднелся крепкий живот с очаровательной ямкой пупка и упругие груди Веры.
Больше он терпеть не мог. Отложив рулон, он предложил ей на минутку спуститься с лестницы, передохнуть. Когда оставалось три ступеньки, Стас неожиданно запустил ей под рубашку свои руки.
Обхватил ими талию и заскользил ладонями вверх, пока они не наполнились жаркой немного влажной упругой тяжестью грудей. Вероника от неожиданности ойкнула.
Он почувствовал, как упругие клювики сосков уткнулись в ладонь, и растопырил пальцы, пропуская их между ними. Но, не дав им ощутить свободу, легонько сжал пальцы, почувствовав, как сосочки стали капризно топорщиться, покрываясь мурашками.