Его слова обожгли ее. Купить ее, будто она была мешком тряпья.
— Я — ваша сестра! — крикнула она со злостью, глядя не на Портера, а на Эндрю.
Эндрю выглядел огорченным, но она поняла, что это было 262 не потому, что ее стенания тронули его, а потому, что она вела себя плохо, как ребенок, который забыл правила хорошего поведения.
Уильям скрестил и развел свои ноги и впервые заговорил голосом, которому каким-то образом удавалось быть одновременно и шепчущим, и громко зловещим.
— Вы должны понять, мисс Дуарте, что до вас были десятки таких, как вы, якобы наследников, выползших кто откуда с тех пор, как умер отец.
— И наша мать подтвердит под присягой, что еще до того, как умер отец, десятки таких приходили к ней, утверждая, что они — незаконнорожденные дети отца, — презрительно добавил Синклер. — Любая богатая семья подвергается подобному шантажу.
Портер бросил на Синклера испепеляющий взгляд.
— Это не важно. Вопрос в том, мисс Дуарте, можете ли вы доказать, что вы — дочь Эндрю Уайта, рожденная вне брака?
— Доказать? Меня назвали в его честь! — закричала Андрианна, слишком взволнованная, чтобы сохранять спокойствие и следить за своими словами. — Когда моя мать умерла, мне было восемь лет, и ваш отец по-прежнему приезжал на своем «Роллс-Ройсе». Их любовная история длилась не меньше девяти лет. А потом, когда мать умерла, он взял меня под свою опеку. Именно он устроил так, что меня приняли в английскую семью… и тратил деньги на мое воспитание все эти годы, пока не умер. Как, по-вашему: признавал ли он меня своей дочерью? А вы — лживые лицемеры! Вы собрались здесь, чтобы договориться со мной, не так ли, даже хотя я явилась сюда сегодня утром без объявления, даже хотя вы не ожидали меня? Это означает, что вы все знали обо мне до этого… Очень хорошо знали о моем существовании! Иначе никто бы из вас и не подумал о том, чтобы вообще принять женщину по имени Андрианна Дуарте.
— Конечно, мы знали о вашем существовании, мисс Дуарте, — устало согласился Эндрю Уайт, смахивая с лацкана своего пиджака воображаемую нитку. — Когда отец умер, его адвокат, который вел ваш… ну, скажем, счет, пришел к нам и сообщил нам детали договоренности между отцом и этой женщиной Соммер. Он передал нам все документы, включая чеки, которые поддерживали вас и вашу мать на протяжении предыдущих лет. Суть в том, мисс Дуарте, что вы — не единственный претендент на сомнительное наследство. Есть еще, по крайней мере, трое других, помимо вас, которым отец помогал, вплоть до своей смерти. Признание отцовства? Виновности? Возможно. Но, зная отца, я бы сказал, что это — наиболее простой способ справиться с трудной и потенциально пикантной ситуацией.
Услышанное повергло Андрианну в отчаяние. Ее худшее опасение, что единственное, чего хотел ее отец, так это избавиться от нее, подтвердилось одной простой фразой.
Портер сверился со своими записями.
— Есть некая Андреа Ходжес в Сономе и Энди Каттер, проживающая в Эврике и…
— Вряд ли нужны все подробности, Портер, — сухо прервал его Эндрю. — Если это сколько-нибудь утешит вас, мисс Дуарте, то связь между вашей матерью и нашим отцом была самой продолжительной из всех его договоренностей.
Договоренностей! Елена и ее золотой полуденный секс свелись к какому-то соглашению.
— Я — его дочь, — упрямо сказала Андрианна. — Возможно, что у вашего отца были и другие, но у моей матери никого другого не было.
Уильям Уайт развел и вновь скрестил свои ноги и презрительно фыркнул.
— Вы ведь были лишь маленьким ребенком, мисс Дуарте, что вы могли знать? И как вы можете говорить о том периоде времени, когда вы родились? — Он прыснул от смеха. — У вашей матери могла быть в это время дюжина любовников…
— Вы не знали мою мать, иначе вы не сказали бы, что…
Портер потер свой нос.
— Конечно, мы не ожидаем, что вы согласитесь с этим, но профессия вашей матери была такова, что…
Его намек был однозначен, и, потеряв над собой контроль, Андрианна вскочила со стула.
— Ну ты, мерзкий слизняк! Ты…
Открылась какая-то дверь, и глаза всех повернулись к ней, когда сквозь дверной проем на инвалидной коляске въехала женщина, затем, умело маневрируя, она расположилась в центре комнаты. Она была все еще привлекательной женщиной около семидесяти лет, на ней были темно-синее шелковое платье, бриллианты и жемчуга, волосы были плотно собраны сзади в большой шиньон, заколотый широким темно-синим вельветовым бантом.