— В конце концов, я ведь заинтересованное лицо! Ведь это они мое приданое тратят!
Разумеется, она говорила ему, что его участие в деле не обязательно. Она просто не могла позволить ему ввязываться в проект Ла-Паз, хотя и сам Джерри Херн приветствовал бы это, и его Мелисса, которую в процессе своих частых посещений в последнее время Ла-Паз она имела возможность узнать очень хорошо.
Мелисса Херн была самым жертвенным человеком из всех, кого Андрианне приходилось встречать. Не считая, разумеется, Джерри Херна и, конечно, Джонатана, который, казалось, весь мир готов был подарить Андрианне, если бы это было возможно. Но Мелисса, понятно, была жертвенной в другом смысле.
Андрианна была уверена в том, что Джерри Херн, даже если бы у него были необходимые деньги, никогда и в голову не пришло бы дарить своей жене кольцо с огромным изумрудом, какое Джонатан недавно подарил ей, Андрианне. Но Джонатан подарил ей это кольцо вовсе не просто так: он стремился тем самым «побить» изумруд, подаренный ей в свое время Джино Форенци. Этот изумруд, когда продавали коллекцию, потянул на самую высокую цену. Он был своего рода «жемчужиной» всей коллекции драгоценностей Андрианны.
Когда вскоре Джонатан принес домой купленный им самим изумруд и надел кольцо с ним ей на палец, она почувствовала, что, даже не задав ей ни одного вопроса по поводу проданной коллекции, Джонатан прекрасно догадывался о том, что тот изумруд был подарен ей именно Джино. Каким образом он мог об этом догадаться? Этому она не находила объяснения, хотя подозревала, что это — одно из ярких проявлений его экстраординарного мужского инстинкта.
Он надел ей это кольцо с изумрудом на третий палец правой руки, так как на левой она уже носила великолепный бриллиант. Она спросила его, следует ли ей носить это кольцо постоянно, как обручальное. В душе же этот ее вопрос звучал несколько иначе: хотел ли он, чтобы она носила это кольцо постоянно?
Его ответ был краток и по существу:
— Черт возьми, по-моему, его лучше носить всегда! К чему упрятывать такую красоту в ящик? Пусть он сверкает на свету.
Джонатан считал, что, если у человека есть чем щеголять, он вполне имеет право делать это. А критики пусть идут к черту. Но в истории со своим кольцом он просил у нее одолжения и для ясности обратил все в шутку.
— Прошу тебя об одном на коленях: не консультируйся по этому вопросу с Николь! Потому что я должен заявить тебе со всей серьезностью: у меня совершенно отсутствует желание выслушивать ее авторитетные советы по поводу того, когда следует и когда не следует носить сверкающие безделушки.
Ей пришлось пообещать, что она даже не скажет Николь о том, что вообще обладает такой вещью, как изумруд в двадцать каратов. Кстати, он по крайней мере на три карата превосходил тот, что был подарен ей Джино.
Джонатан стремительно появился в ее спальне.
— Вот где ты! Когда я не обнаружил тебя внизу, я уж испугался, что ты еще не вернулась из Ла-Паз. Вообще терпеть не могу поездки, когда уезжаешь и приезжаешь в один и тот же день! Ругаться хочется! Проклятье!
— Ну не будь дурачком. Ведь это не больше… Точнее, ненамного больше часа на самолете.
Для того, чтобы отвлечь его от темы своих поездок в Ла-Паз, она показала ему номер журнала, в котором были помещены фотографии дома, недавно построенного его же другом в Аспене.
— Красивая работа, не правда ли?
— Неплохо, но, по-моему, чересчур скромно, ты не находишь?
— А я как раз хотела спросить тебя о том, как тебе нравится его обстановка.
— О'кей. Не скажу, что потрясает. Посмотри лучше на наш дом в Малибу — твоя работа. По сравнению с ним этот домик в Аспене выглядит больничной палатой. Вообще я думаю, что нам неплохо было бы устроить ребятам из «Архитектурного Дайджеста» возможность поглазеть на наш пляжный домик, а после окончания отделки пусть поснимают и здесь.
— Ты действительно хочешь?
— Ну, разумеется, я приветствовал бы это! Кроме всего прочего, это отличная реклама.
— Но твой род бизнеса не нуждается в рекламировании.
— Любой деловой человек нуждается в рекламе, Андрианна. Создание имиджа, упоминания в колонках, хвалебные статейки в «Таймс» и «Архитектурном Дайджесте»… Кто станет отказываться? Наконец, мне это просто понравится, — признался он. — Разве в этом есть что-нибудь ужасное?
— Конечно, нет.
«Ну конечно же, нет в этом ничего такого, — подумала она. — Джонатан имеет на это право. Кто скажет, что он обязан быть альтруистичнее и держаться скромнее?»
— Знаешь, а ведь ты выглядишь страшно усталой, Андрианна.