6. В пятницу пополудни
Джонатан вновь и вновь перечитывал записку Андрианны, вынужденный признать, что она действительно управляет им. Эта женщина не любит икру или духи «Страсть», но обожает шампанское. Она вернула цветы и неглиже, но взяла золотой браслет, усыпанный брильянтами и сапфирами. Можно ли из этого сделать заключительный вывод?
На этот раз ему придется поломать голову.
Он обдумывал следующий ход. Следует ли ему посылать ей еще один подарок? Для чего? Для того только, чтобы еще раз испытать ее? Тогда — что именно? Брильянтовый теннисный браслет с безобидной плиткой шоколада и глупой запиской вроде «Сладкое для сладкой»? Что она оставит, а что вернет?
Когда стюардесса принесла Джонатану заказанные им ведро со льдом и бутылку «Гленфлидих», он подарил ей диоровский ансамбль и флакон духов. Когда же она рассыпалась в благодарностях, говоря:
— Не знаю что и сказать.
Джонатан, улыбнувшись, произнес:
— Один мудрый человек однажды посоветовал мне: когда сомневаешься, что сказать, лучше всего не говорить ничего. Я нашел, что это хороший совет.
Заканчивая свой скотч, он пришел к выводу, что когда мудрый человек не знает, что делать, он не делает ничего. Именно это он и сделает — ничего. Пусть теперь будет ее ход. Если она закончит игру на пате, то она не столь достойный противник и может катиться к черту!
Андрианна, беспокойно двигаясь от стерео к видео, наконец выключила то и другое, пытаясь, однако, сосредоточиться то на одном, то на другом журнале. Все ее мысли постоянно и неуклонно возвращались к пассажиру в соседней каюте. Пришлет ли он ей еще один подарок? Когда?
Когда часы проходили, а ничего не происходило, Андрианна становилась все более несчастной. Ее тоненький, маленький, невинный, безобидный флиртик не взлетел даже с земли, а оставались всего два дня и две ночи, включая этот вечер — и рейд окончен. Fini[2].
Она сверила часы. Еще осталось время, чтобы одеться к обеду. Переодеваться или нет?
Нет. И если бы я действительно была в печали, то не переодевалась бы?
Но через несколько дней они пришвартуются в Нью-Йорке, и она никогда его больше не увидит. Действительно, что значат три ночи и два дня в общей схеме жизни?
— К черту! Не надо, но я так сделаю!
Поскольку она решила никогда не покидать свою каюту, иначе как для того, чтобы подышать воздухом, она не позаботилась распаковать свои вещи, достав лишь пару платьев, две пары джинсов и несколько свитеров. Теперь почти в лихорадке она набросилась на багаж, чтобы найти вечернее платье. Платье, которое сразит мистера Веста наповал, заставит его глаза вылезти из орбит. Затем она вспыхнула. Поистине она смехотворна! Она бросила на ветер всякую осторожность! Но опять же всего один только раз — последнее ура! И тогда это кончится…
Осмотрев себя в зеркале, идущем от пола до потолка, она перебирала наряды один за другим, прикладывая их к себе. Первый — короткое платье из оранжевого шелка с открытым верхом и юбкой, покрытой плиссированным золотистым газом. Нет, это не то, что ей хочется. Слишком много наготы и слишком мало тайны.
Длинное и изумрудно-зеленое скааси. Но был ли когда-нибудь изумруд ее истинным цветом? Только когда это был реальный камень.
Вечерний костюм из красной тафты с черным сутажом, длинная узкая юбка с курткой-болеро последовали за первыми нарядами. Она не могла представить, зачем вообще его покупала.
Белый валентино с драпированной удлиненной талией (Дуайт настоял, чтобы она его купила) был отвергнут, как и Оскар де ла Рента с верхом цвета загара, украшенный бисером и массивной атласной юбкой цвета cafe au lait[3]. Наконец она остановилась на черном бархатном платье без бретелек, которое показывало ее шею и гладкие плечи и делало ее еще тоньше, чем она была на самом деле. Но если платье, которое она выбрала, было простым, то туфли нет. Они были из черного бархата, но почти целиком расшиты жемчугом.
Она почти ничего не делала с волосами, а лишь просушила их и позволила спадать подобно облаку в кажущемся беззаботном изобилии.
Выбор драгоценностей, которые должны были завершить ее наряд, был не столь уж простым. Следует ли ей надеть длинную нить эгейского жемчуга «под туфли»? Есть ли у нее настроение для жемчуга? Когда она была школьницей, жемчуг ей нравился до тех пор, пока одноклассница не сказала, что он напоминает слезы, нанизанные на нитку — одна печальная слеза за другой, все в ряд. Через несколько месяцев эта девочка прыгнула со швейцарской крыши и разбилась насмерть. После этого Андрианна не могла смотреть на жемчуг, как раньше.