Конечно, ей было приятно услышать, что они помирились, но она была и разочарована. Ни разу во время разговора не прозвучало ее имя! Как будто измена Гаэтано ей не имела никакого значения.
Неожиданно Андрианна вспомнила разговор, который состоялся у них перед отъездом на каникулы. Ей пришло в голову, что уже тогда Гай знал, что обязательно ее разочарует.
Когда они вернулись в школу, Андрианна уже простила Гая. Гай, в свою очередь, простил ей то, что она нажаловалась отцу — по его мнению, это было в высшей степени бесчестно.
Андрианна же вернулась назад в «Ле Рози» значительно более умной женщиной, чем до знакомства с Бедламом. Она прониклась убежденностью, что на самом деле не стоит так уж полагаться на Гаэтано. К тому же их отношения уже никогда не станут прежними…
Она поняла и две другие вещи. Первое, что стиль и умение себя преподнести значительно более важны в женщине, чем ее подлинные добродетели. Второе, что ей ни в коем случае нельзя лежать на солнце.
Андрианна вынула одну розу из вазы и понюхала ее. Ее аромат стал острее, чем накануне. Как странно, что цветы, умирая, источают более сильный и более сладкий аромат, хотя красота их постепенно блекнет…
12. Во вторник в полдень
Был уже полдень, когда, наконец, из лифта вышла Андрианна. Она была в шубе — Джонатан сразу заметил ее появление в холле. Он долго ждал, но ее появление застигло Джонатана врасплох — он даже не сразу успел закрыть лицо газетой. Как только она прошла мимо и не спеша вышла через центральный подъезд на Пятую авеню, Вест вскочил и бросился через боковую дверь на Пятьдесят девятую авеню, обежал угол здания, вскочил в лимузин, с размаху хлопнул дверцей и проревел Ренни:
— Она выйдет через секунду. Заводи машину и будь готов ехать за ее лимузином.
— Значит, вы все же поймали ее, — заметил Ренни.
Андрианна вышла на улицу, оглянулась по сторонам, как будто хотела сориентироваться, потом спросила о чем-то швейцара и пошла по улице.
— Она идет пешком! — воскликнул Джонатан взволнованно.
Как это происходит в детективных фильмах? Один полицейский передает другому по радиотелефону: «Объект движется пешком в южном направлении».
— Она движется на юг по Пятой авеню.
— Мне не отставать от нее?
— Да. Езжай очень медленно, так чтобы держаться чуть позади.
— Нет проблем, — откликнулся Ренни, — если только ребята за мной не выпрут меня на тротуар.
Проблем, однако, не возникло, потому что на улице было много заторов, и машина продвигалась максимум на пару футов в несколько минут.
Они увидели, что Андрианна перешла на южную сторону Пятьдесят седьмой авеню и повернула направо. Джонатан буквально взорвался:
— Куда она идет? Она повернула на запад.
Ренни пожал плечами, повернув на очередном перекрестке направо.
— Может быть, она просто прогуливается? Глазеет на витрины. Многие приезжие любят поглазеть.
— Может быть… Я пойду за ней пешком. — Джонатан уже открыл дверцу и начал выходить из машины на ходу. — Ты следуешь за мной. Если будет необходимо, я снова сяду в машину.
Не обращая никакого внимания на движение, он перешел на южную сторону улицы, прекрасно сознавая, что ведет себя несколько необычно, как бы даже плохо контролирует свои действия. Ему бы и в голову не пришло так неосторожно переходить улицу у себя в Лос-Анджелесе!
Он видел, как Андрианна завернула в «Русскую чайную». В Лос-Анджелесе этот ресторан был известен как место встречи воротил от шоу-бизнеса, контролировавших Восточное побережье. Там они в компании звезд ели блины с черной икрой.
Очевидно, у Андрианны в ресторанчике была назначена встреча. Но с кем? Последовать за ней внутрь он не мог — она сразу бы заметила его.
Вест заметил Ренни, медленно ползущего вдоль противоположной стороны улицы. Джонатан помахал ему рукой и вновь врезался в поток автомобилей — какое-то такси резко затормозило прямо рядом с ними, и шофер забористо выругался.
Джонатан нетерпеливо спросил Ренни:
— Видишь этот ресторан через улицу?
— Вы имеете в виду «Чайную»? Конечно.
— Она вошла туда. Я хочу, чтобы ты тоже зашел внутрь, пообедал и выяснил, с кем она.
— Как же я определю, с кем она будет обедать? Я не знаю в лицо всех обитателей верхних этажей.
— По крайней мере, опишешь мне его.
— Хорошо. А как же машина? Я не могу оставить ее посреди Пятьдесят седьмой авеню.
— Я отгоню ее.
— Вы?
— Да, я.