— Это прекрасно, но мне кажется, я закажу «Эвиан», поскольку я уже достаточно пила шампанского. А поскольку ты достаточно напилась водки, предлагаю тебе сделать то же самое.
— Согласна. Хватит пить водку. Поэтому я закажу «Марти», он напоминает о старом добром мартини, до того, как его стали портить водкой, вместо того чтобы пить с джином.
— Что, портили этим?
Пенни тряхнула своими рыжими волосами:
— Можешь смеяться. Ты никогда не относилась серьезно к важным вещам, Энни.
— О? А что есть важные вещи, Пенни, любовь моя?
— О, ты знаешь, даже если делаешь вид, что не знаешь: это — замужество за хорошим мужчиной, дом, дети, солидный банковский счет.
— И пить совершенный «Марти», конечно, — сухо добавила Андрианна, отметив про себя, что, если Пенни и была права, определяя важные вещи, сама-то она ничего важного из себя не представляла. Но это было не важно, и она решила не делать и не говорить ничего, что могло бы испортить этот день. После того, как официант ушел, получив их заказ, она сказала:
— Так ты и Гай хотите иметь детей? Сколько вы планируете?
— Ну, нужно учитывать мой возраст, который… ну… — голос Пенни дрогнул.
— Если честно, Пенни, то мы одного возраста, поэтому не нужно хитрить со мной. Так сколько? О, Пенни, надеюсь, Гаю ты не лгала о своем возрасте? Ведь он знает, сколько мне лет, а еще он знает, что мы с тобой ровесницы, поэтому…
— Он не тот человек, которому бы я лгала, — сказала Пенни виновато, зажигая сигарету нервными, с карминовым маникюром пальцами.
— А кому ты лгала?
— Его отцу, Джино. Но ты ведь не скажешь ему правду?
— Конечно, нет. Да я и не обращалась с Джино уже несколько лет и не планирую в будущем.
— Но ты могла бы…
— Почему ты говоришь это?
— Потому что мое бракосочетание в январе. Оно будет в Лос-Анджелесе. В «Бель-Эре», если быть точными, в отеле «Бель-Эр». И он приедет. И ты приедешь. Ты и Николь — мои лучшие подруги.
Андрианна задумалась. Как она может присутствовать на бракосочетании Гая, где к тому же будет Джино, в Лос-Анджелесе, родном городе Джонатана Веста? Даже если все ее доводы покажутся нелепыми, это все никуда не годится.
— Стоп, Пенни. Ты никогда мне не говорила, что мое присутствие на твоей свадьбе будет необходимым.
— Я не приму твоего отказа, поэтому, если ты задумала что-нибудь не то, давай немедленно передумывай.
— Но я даже еще не подумала, смогу ли я…
— А почему бы и нет? Куда ты собираешься поехать если не ко мне? На Луну? Я могу напомнить тебе, что «Бель-Эр» — в Лос-Анджелесе, а Калифорния — в это время года — лучшее место в мире.
Андрианна поняла, что никакие доводы в споре с Пенни не помогут.
— Ладно. Сдаюсь. Приеду на твою свадьбу. А теперь скажи, какой свой возраст ты назвала Джино?
— Тридцать пять.
— О, так много? — удивилась Андрианна. — Но почему ты сбросила только пару лет? Почему не больше?
— Понимаешь, если бы я сказала «тридцать» или меньше, он мог бы подумать, что я выгляжу старше своих лет, а это хуже, чем правда. Кроме того, я не хотела так уж сильно лгать.
— Тогда вообще зачем было лгать?
— Вся проблема в детях. Понимаешь, я хотела, понравиться Джино Форенци, чтобы он хотел видеть меня своей невесткой и чтобы с этим не было никаких проблем. А Джино хочет иметь внуков, целую дюжину. Для него внуки означают, что Гай думает о деле и готов к оседлой жизни. А если бы я сказала тридцать семь, Джино быстро подсчитал бы, что я способна только на парочку ребятишек, в то время как «тридцать пять» внушает больше оптимизма.
Когда официант поставил на стол напитки и ушел, Пенни воскликнула:
— О, Энни, я действительно хочу понравиться ему.
— Если ты так уж хочешь понравиться Джино, Пенни, все, что тебе нужно делать — это доказать ему, что ты крепко любишь Гая и что ты настоящая леди, каковой ты и являешься. И еще должна твердо знать, что тебе не следует играть коленками с ним под столом для упрочения своей популярности.
Пенни удивилась.
— Энни, ты что? С чего тебе пришла в голову мысль, что я способна на такое?
Андрианна только посмотрела на нее.
— Ладно. Я могла подумать такое. Но я не подумала. Я должна признать, что и в свои шестьдесят (или не знаю сколько ему) Джино Форенци остается чертовски привлекательным мужчиной, и, подобно Лили Мей Тернер, могла бы сказать: «Я не возражала бы, если бы эти маленькие старые тапочки оказались под моей кроватью в любое время».
Они захихикали, почти как в добрые старые дни, и Пенни сделала еще один глоток своего мартини.