— Катись к чёрту! Пошёл вон! — рявкнул Джерри.
— Жаль. Ты сделал неверный выбор, зеленоглазка. Мне больно расставаться с тобой. Я же люблю тебя. Полюбил со дня, когда, благодаря волшебным рукам Гильермо, увидел твоё лицо, которое раньше скрывалось под шкурой змеи. Когда ты перестал нуждаться в маске, начал коллекционировать людские сердца, я потерял покой. Но в тюрьму я не хочу. Я скажу убийце, чтобы он показался тебе. Это и будет твоей карой. Последним, что ты увидишь перед смертью, — Тобиас уже надел шляпу и пальто, но тут щёлкнула дверь.
У Джерри лицо побелело. Явно он решил — это Фэр. А, увидев бородача в капюшоне, замер. Тобиас, встав у террариума, закрыл его от камеры.
— Думаю, вам будет классно вдвоём. Развлекайтесь, солнца мои! — съязвил он и стремительно ушёл, послав воздушный поцелуй Амару.
Джерри стоял столбом, ничего не предпринимая. Незнакомец бродил по гостиной. Фэр уже поняла — это Марлене, что косила под мужчину. И у неё получалось!
— Ты что здесь делаешь? — спросил Джерри недовольно. — И почему в таком виде?
— Я пришла за Амару. Ты зачем её забрал?
— Надо было.
— Тобиас тебя просил?
— Допустим. Но ты не ответила, Мэри. К чему этот маскарад? Я не люблю, когда ты переодеваешься в мужчину.
Марлене пошла по лестнице вверх. Джерри — следом. Сцапал её за локоть.
— Не любишь, когда я выгляжу как мужчина? — фыркнула она издевательски. — Но я наполовину мужчина, поэтому одеваюсь как хочу. Значит, борода тебя не привлекает?
— Меня не привлекают мужчины, — выдал Джерри. Фэр глаза закатила. Вот лжец! Только что позволял Тобиасу Прадо целовать себя и лапать.
— Тебя не привлекают мужчины, но ты спишь с Тобиасом, — озвучила Марлене мысли Фернанды. — С мужчиной, которого я люблю.
— Он не мужчина, он пассивный гей. А секс и моя ориентация далеки друг от друга, как Северный полюс от Южного, — Джерри и бровью не повёл. — Хотя и женщины меня редко привлекают, если ты забыла. Я не получаю удовольствие от секса.
— И со мной?
— И с тобой. Наш разлюбезный Тобиас, кстати, сыграл в моём отвращении к сексу не последнюю роль. Так зачем ты пришла?
— Поговорить. Так и будем стоять на лестнице?
Джерри подтолкнул Марлене наверх. Молча. Она поднялась ещё на две ступени. Он — за ней.
— Не проси меня остаться в Братстве. Я не вернусь, — когда они оказались в спальне, Джерри встал в профиль, любуясь на искусственную сакуру — украшение на стене. Марлене разглядывала обстановку. — Я устал всю жизнь носить маски. Сначала — маску одиночества. Потом — маску убийцы, психопата из-за глупой жажды справедливости. Теперь — это маска лицемерия и молчания, что таит ненависть к парочке мразей. Но справедливости в мире нет. Побеждает тот, у кого меньше совести и больше денег. Я мечтал выбраться из ада, был готов предать, солгать и переспать хоть с Тобиасом, хоть с чёртом. А в Нидерландах, вкусив недолгую, но свободу, я надел новую маску. Джерри Анселми — любимца публики, секс-символа, — он усмехнулся горько, безжалостно. — Это был я, но я — другой. Я поладил с зеркалом. Я стал зависим от внешности. И я научился ловить кайф от профессии, куда изначально окунулся вынуждено. Я мечтал о любви и восхищении и получил их. Руководить толпой, что величает тебя идолом, жаждет с тобой переспать. И не знает никто, что слово «секс» ты перевариваешь с трудом.
— А сейчас всё изменилось, — сказала Марлене утвердительно.
— А сейчас всё изменилось, — повторил он.
— Ты втюрился в эту дрянь, — процедила она с яростью, достойной чёрной колдуньи из фэнтези. — Втюрился как мальчишка и поглупел, — зайдя в ванную, Марлене исчезла из виду.
— Я понял, что живу не своей жизнью, — Джерри разговаривал с девушкой, но на камеру. — Это тысячи масок, где под одной — другая. Мной всегда руководила ненависть к себе и к людям, которые причинили мне боль. Но я хочу счастья. И, кажется, я встретил человека, с которым мне впервые хорошо и телом, и душой. И она не будет требовать «простого женского счастья», которого я не могу дать. Её понятие о счастье близко к моему.
— Я тоже не требовала пресловутого женского счастья! — крикнула Марлене из-за двери.
— Но мы друг друга не любим, Мэри. Да, я считал, что ближе тебя по духу человека я не найду, но…
— Но теперь ты решил, что это она, — рассмеялась Марлене, возвращаясь в комнату. — Там кран не работает, а я хотела залезть в джакузи. Борода без воды не отклеится.
Положив золотой браслет (подарок Тобиаса) на комод, Джерри зашёл в ванную, Марлене — следом. Ракурс изменился. Запись пошла из кольца, и видео трепыхалось, когда Джерри шевелился.
— Ты глупец, Джерри! Она не оценит тебя настоящего. Такого, каким ты знаком мне, Тобиасу, Гильермо, Элио, Лали, Леонелю… Я не уговариваю тебя жить со мной, ведь я люблю Тобиаса, — болтала Марлене, пока Джерри терроризировал кран. — Наоборот, я прошу тебя прекратить манипулировать его чувствами. Ты над ним издеваешься, чтобы отомстить за прошлые обиды. Но если твоя полицейская выяснит, что у тебя любовник — мужчина, ты веришь, что она это примет? Какая наивность! Она тебя кинет сразу. А ты хочешь ради неё забыть всех нас. Но я не единожды спасала тебя от беды. Идиотка Сандра Вэйс искала Маркоса, подобралась вплотную, сдружившись с Лали. Пришлось зазвать её в «Угарте» на беседу. Этими расследованиями она подписала себе приговор.
— Я всё решил, Мэри, — флегматичность Джерри не выключал, зато прикрутил кран. — Может быть, я получу счастье, а может, и самое большое несчастье. Но я хочу попробовать.
— Поздно, — голос Марлене погрубел — она заговорила по-мужски. И сняла капюшон.
Джерри обернулся. Коснулся щеки, направляя перстень на Марлене, и Фэр увидела: причёска её заколота шпилькой-кандзаси. Той, со змеёй на рукояти. Мгновение, и она вынула её, рассыпав волосы по плечам. Они были чёрные и длиной до лопаток — отросли за несколько месяцев. Фэр в кресло вжалась, когда Марлене, выхватила из кармана маленькую трубку. Дунула в неё, как в свисток, и в Джерри полетел коричневый порошок. Он зажмурился. Споткнулся, потеряв ориентацию. А Марлене пихнула его в джакузи. Упав на спину, он перевалился через бортик и явно приложился головой. Марлене включила кран. С шумом хлынула вода, наполняя джакузи. Джерри стал погружаться в неё, а маньячка уже орудовала шпилькой, протыкая ему кожу. Он наощупь схватил её за запястье, царапая руку шипованным кольцом, но порошок, кажется, ослепил его. Вот как убийца справлялась с жертвами — лишала их зрения! И вот откуда у Марлене царапины. А камера в перстне, дёргаясь, продолжала съёмку.
— Мне очень жаль! — заявила Марлене, перекрикивая шум воды. — Ты меня вынудил, Джерри. Я не хотела тебя убивать. Но ты предал Тобиаса и наше Братство ради этой мерзкой девки. А для меня Тобиас важнее тебя. Ради него я взойду на костёр. Но ты мечтал увидеть Фантома. Теперь увидел и уснёшь спокойно, — выудив из сумки-почтальонки охапку красных роз, она раскидала их всюду — целиком и обрывая лепестки. — Чудесные розы, правда? Из твоей любимой оранжереи. Парадокс. Бедный дон Альберто не знает, что выращивает этот элегантный символ смерти.
Джерри, тараща очи, руку с перстнем аккуратно уложил на бортик джакузи.
— А я тебя защищал. Ты была мне дорога, Мэри. И почему я всегда ошибаюсь в людях? Но тебя поймают. Всё равно поймают, — шепнул он тихо. Фэр показалось, что по лицу его заструились слёзы. А, может, это брызги воды?
— Поймают, но не меня. Я сделаю тебе презент. Ты, конечно, его не увидишь, милый, но за решётку пойдёт Амадо Феррер. Ты хотел этого, не так ли? И не только ты. Я доставлю удовольствие вам обоим. Ты ничего не расскажешь, а у меня алиби. Во время некоторых убийств я находилась в Испании, у меня и билеты имеются. А в час смерти Агустины Акоста — в Серро-Байо. И никто это не оспорит, даже Айлин. Мы с бедняжкой разминулись. Искали друг друга целый день. И вернулась я только — ха-ха-ха — на следующее утро. Меня никто не видел, я ехала в кузове попутного грузовика. Но убийца для всех — твой братик. Я уже подсунула ему дневник. Скоро он найдёт и орудие убийства, — Марлене помахала окровавленной шпилькой. — Один приятель ждёт меня внизу. Ему, кстати, тоже не нравятся твои заскоки. Но я полагаю, ты станешь последней жертвой знаменитого Фантома-убийцы Амадо Феррера. Прощай, красавчик! — и она закрыла дверь.