Ехать до Реколеты было долго. Фэр опасалась, что Джерри заведёт пластинку о любви и свадьбе, и решила направить беседу в иное русло.
— Джерри…
— М?
— Я спросить хотела, а то кольцо, ну, змеиное… Зачем ты подсунул мне такое же?
— Кстати, а где оно? — ответил он вопросом на вопрос.
— Не знаю, сунула куда-то и не могу найти, — насвистела Фэр. — Ты хочешь, чтобы я вернула его?
— Нет, возьми себе на память. Твоё кольцо — это копия, — как лезвием бритвы, он полосовал её жаркими взглядами. — Там глазки у змеи сиреневые, а у настоящих — зелёные. Колец всего десять штук, носили их только Астралис и Тобиас. А моё с секретом. Над ним колдовали специалисты, вмонтировали камеру и шип. Тебе я сделал копию со своего кольца. Думал, тебя оно заинтересует и ты увидишь рунические символы на нём — там зашифровано название Братства — Angelis Pacis Amare. Это была моя неудачная попытка навести тебя на убийцу, — хмыкнул он, высмеивая собственную глупость. — Я же говорил, из тебя плохой инспектор.
— А противоядие? Как ты достал его?
— Ты решила допрос устроить, май дарлинг? Но у тебя больше нет жетона.
— Это не допрос. Просто я поняла не всё.
— Предлагаю сделку: за каждый мой ответ — с тебя поцелуй, — Джерри, наконец, расслабился. В очах его снова заискрилась хитринка. Тормознув на светофоре, он буквально вгрызся Фернанде в губы.
— Хватит целоваться! Смотри на дорогу, а то в аварию попадём! — отпихнула его Фэр, когда им засигналили — включился зелёный. — Так что с противоядием?
— На каждый яд есть свой антидот. Когда я понял, что убийца — член Братства, я попытался выяснить, что за яд он использует. А когда в Братство пришла твоя племянница, я уже знал состав яда — нашёл в сейфе у Тобиаса — и подбирал антидот. Я хотел спасти Агустину и других жертв. И тебя… — он смотрел на Фэр с нежностью, будто мечтая увидеть дно её глаз, прочитать тайные желания. — Я боялся, что они достанут и тебя. Все они были против нашей любви.
— А это странно, что Марлене меня не убила. Она же ненавидела меня! — ухмыльнулась Фернанда. — А кулон? Ты положил антидот в него, да?
Джерри улыбнулся.
— Это самое эффективное, что я смог придумать — надеть на шею. Достаточно было сунуть противоядие в рот и раскусить.
— А ты правда не знал, что убийца — Марлене?
Джерри отрицательно покачал головой.
— Я не знал. Если бы знал, что это Мэри, ничего бы записывать не стал. Я чувствую себя предателем. Ты не представляешь, как я жалею об этом.
У Фэр челюсть отпала.
— Ты жалеешь, что разоблачил убийцу?
— Нет. Я жалею, что ей оказалась Мэри, и что я не образумил её иначе, чем сдав полиции. Она была влюблена в Тобиаса и мстила всем, кто шёл против него. Но она была мне дорога. Копы и Алвес хотят, чтобы я дал показания в суде, устроил пресс-конференцию, чтобы пресечь домыслы. Но я не могу свидетельствовать ни против Мэри, ни против Тобиаса. Эти люди подарили мне новую жизнь, которой никогда бы у меня не было, если б я не встретил их. Я всё бы отдал, чтобы маньяком оказался другой человек, — он стукнул кулаком по рулю. — Например, дерьмо по имени Амадо Феррер. Ведь это он устроил шумиху в СМИ. Эту мразь только могила вылечит.
— Джерри, ты не прав, — оборвала его Фэр. — Марлене хотела подставить Амадо, подбросила ему дневник и уговорила некоего типа подложить ему орудие убийства, — она заметила, как на лицо Джерри легла тень недовольства. — А Амадо невиновен! Просто он психически болен. У него приступы агрессии, провалы в памяти…
— Нет у него провалов! — острое стекло блеснуло в глубине глаз Джерри, превратив их в ледяную пустыню.
— То есть?
— Фэр, ну в самом деле! Услышь меня, наконец! — поджал он губы. — Это лицемерие! Ему удобно косить под сумасшедшего. Он пытался избавиться от меня, чуть дважды не убил Вирхинию, он едва не убил Гильермо, загубил кучу жизней, а ты продолжаешь ему верить. Почему он ещё не в тюрьме?
— У него справка, что он наблюдается у психиатра. С диагнозом его никто не посадит. Если и убьёт кого-то, максимум — в дурку попадёт.
— Вот видишь! Ему всё сходит с рук! Он специально притворяется сумасшедшим! Амадо Феррер — лжец! — Джерри так гаркнул, что заглушил поющее радио.
— А почему ты думаешь, что Амадо лжёт? Откуда эта неприязнь? Вы всё-таки братья. Он тебя ненавидит из-за своей ноги. А ты? Это же не Амадо тебя упёк в колонию, ты сам полез на рожон.
— Всё бы сложилось по-другому, если бы отец не умер. Может, и меня бы к врачу отправили вовремя, и мать не пошла бы размножаться от каждого встречного, — грубо заявил Джерри. — Это Амадо убил отца.
— Что?
Но он замолчал — прибыв в Реколету, они тормознули у платной парковки. Джерри расплатился кредиткой через парковочный автомат, и шлагбаум открылся. Припарковался Джерри мигом, но, выключив зажигание, авто не покинул.
— Давай начистоту, — сказал он. — Мне было шесть, когда отец захотел развестись с матерью. Он решил уйти из дома и забрать меня с собой. У него появилась другая женщина, которая не была против меня. А родная мать ненавидела меня, — он бросил мимолётный взгляд на Фэр и отвернулся, любуясь на зацепившийся за стеклоочиститель листик. — В тот день отец и мать страшно ругались. Кидали посуду и таскали друг друга за волосы. Я пытался их успокоить, а Амадо только радовался. Я видел, как мать дала ему какой-то пакетик. Мы жили в одной комнате, и ночью он встал и пошёл на кухню. А я за ним. Он достал этот пакетик и высыпал его содержимое в кофейник. Но он заметил меня, и я убежал. А утром мать напоила папу кофе. Отцу стало плохо, и они с Амадо влили ему в рот бутылку водки, — Джерри говорил монотонно, но барабаня пальцами по рулю, что изобличало его тревогу. — По официальной версии отец отравился некачественным алкоголем. А я знал, всю жизнь знаю, что это было убийство. Они подсыпали, скорее всего, стрихнин — у папы были судороги, спазм мышц, и он задохнулся из-за паралича дыхательного центра. Тогда я был ребёнком и тонкостей не знал, химией я увлёкся позже, в колонии. Там была библиотека, и я копался в медицинских книгах, изучал составы лекарств и болезни, подобные моей. Я очень хотел вылечиться. А в детстве я просто знал, как факт, что они убили папу, и когда заикнулся об этом, они побили меня. И с того дня у Амадо возникли приступы. Он начал косить под сумасшедшего. А мать стала пить и плодиться, как саранча. Они мечтали от меня избавиться, как от свидетеля. Тогда мне, ребёнку, может, никто бы и не поверил. Но дети имеют свойство расти, — Джерри отковыривал клей от брелока на автомобильном ключе. — Они боялись, что я заговорю, поэтому не водили даже к бесплатному врачу — надеялись, что я однажды сдохну от боли. А потом решили сдать в приют. Всё из-за проклятой тётки из опеки, Кристины Перальта. Она явилась и дала им шанс меня одолеть. А я любил отца. Он не был идеален, но он заступался за меня всегда.
— А это не плод твоей фантазии? — настороженно спросила Фернанда. — Ты был ребёнком. Мог и выдумать что-то, а в памяти оно отложилось, как реальность.
— Ты считаешь меня лгуном или дебилом? Забудешь такое, как же! Я прекрасно всё помню! — огрызнулся он.
Выскочив из авто, Джерри яростно долбанул дверцей. Вызвал такси до трущобы Вижья-31.
— Я-таки скажу кое-что, — решился он, когда за окном показались силуэты трущобных домиков. — Ты увидишь место, где я провёл «лучшие» годы жизни. Уверен, тебе понравится, — тон Джерри снова звучал издевательски.
А до Фэр, наконец, дошло — Маркос Феррер родом из этой, издали пугающей местности. Он жил там, пока не угодил в колонию.
— Добро пожаловать в ад! В ад, которого для нормальных людей нет, — холодно сказал Джерри, когда такси миновало табличку с надписью: «Вижья-31».
====== Глава 50. Как в машине времени ======
Пока такси объезжало катакомбы злоопасного района, Джерри менялся в лице. Ярость в нём боролась с попытками выглядеть айсбергом, а ненависть к цветным, завешанным тряпьём хибарам, — с брезгливостью и страхом. Подростки, матюкаясь, играли в футбол самодельным мячом, а в подворотнях кучковались типы неприятной наружности. Все в наколках, грязно одетые, они пинали камушки, зыркая вороватыми глазками. Джерри хранил молчание, но напряжение электризовало воздух. А когда такси проехало рынок и несколько кособоких домов, он закрыл глаза.